Название первого из них происходит от французского слова fauves, т. е. «хищные звери»12. Это ироническое прозвище было дано критиками группе художников, выставивших свои картины в 1905 г. в отдельном зале «Салона независимых». Во многом опираясь на опыт импрессионистов и постимпрессионистов, они добивались большей эмоциональной выразительности, используя в своих произведениях яркие цвета. Лозунгом фовистов было «Смотреть на мир глазами ребенка». Примером такой живописи служат ковровые композиции Анри Матисса «Танец» и «Музыка», написанные им специально для парадной лестницы особняка известного московского коллекционера С. И. Щукина. Особое место занимало творчество итальянца по происхождению Амедео Модильяни. В отличие от Матисса, он не отказался от эмоциональной выразительности человеческого образа.
Кубизм возник отчасти под влиянием творчества Поля Сезанна, который утверждал: «Все в природе лепится в форме шара, конуса, цилиндра. Надо учиться писать на этих простых формах». Кубисты стремились выявить геометрическую структуру предметов, разложить их на составные части и создать из них новые формы. Работы кубистов были впервые выставлены в «Салоне независимых» в 1908 г. Их отдельная выставка состоялась в 1911 г. Наиболее последовательно принципы кубизма проявились в творчестве Жоржа Брака. Разглядывая одну из его работ, Матисс и придумал название новому направлению. Для самого яркого и талантливого художника этого направления, испанца по происхождению, Пабло Пикассо кубизм был лишь одним из этапов творческого пути.
Всего ярче дух «прекрасной эпохи» выражал новый художественный стиль модерн, распространившийся во французском искусстве на рубеже XIX—XX вв.13. Его теоретической основой служил символизм — художественное направление, сложившееся во Франции в последней трети XIX в. сначала в литературе, а затем и в изобразительном искусстве, музыке, театре. Средством познания мира его представители считали символ, порожденный творческим прозрением и выражающий скрытый смысл явлений. Художнику они отводили роль посредника между миром видимым и сверхчувственным. Основными темами, к которым символисты обращались в своем творчестве, были смерть, любовь, страдание и т. д. Крупнейшими поэтами-символистами во Франции были Артюр Рембо, Стефан Малларме, Поль Верлен, художниками — Гюстав Моро, Одилон Редон.
Мастера нового стиля рассматривали искусство как средство познания и преображения общества. Они стремились к тому, чтобы все предметы, окружающие человека, — от общественных и жилых зданий до деталей костюма — отличались стилистическим единством. Они добивались синтеза всех искусств, выбрав архитектуру в качестве его основы. Не случайно самыми яркими памятниками модерна являются здания разнообразного назначения — особняки, доходные дома, торговые и промышленные предприятия, вокзалы и т. д. Для архитектуры модерна характерно слияние конструктивных и декоративных элементов: внутреннее пространство определяло внешний вид зданий. Одним из основных выразительных средств в искусстве модерна был криволинейный орнамент, напоминающий вьющееся растение. Во Франции крупнейшим архитектором, работавшим в стиле модерн, был Эктор Гимар. Его в особенности прославило художественное оформление вестибюлей станций парижского метро.
Мечту о гармоничном мире, которую лелеяли мастера модерна, грубо разрушила начавшаяся в 1914 г. мировая война. Этого испытания искусство модерна не пережило. После войны оно окончательно уступило место новым художественным исканиям.
Франция в войне 1914—1918 гг.
Первая мировая война, в которую Франция вступила 3 августа 1914 г., явилась для нее, равно как и для других стран, трагическим испытанием. Прежде всего провалился стратегический план, разработанный русским и французским военными штабами. Согласно этому плану, французы должны были сковать основные силы немецких войск на Западном фронте, что позволило бы России завершить мобилизацию, сосредоточить крупные силы на Восточном фронте и развернуть наступление на Вену и Берлин, которое привело бы к победному завершению войны. Этот победный марш русской армии генералы и политики сравнивали с паровым катком, который должен был смять немецкую и австрийскую армии. Вопреки этому плану, решающая битва кампании 1914 г. разыгралась не на границе с Германией, в Лотарингии, где были сосредоточены основные силы французской армии, а в глубоком тылу, почти у стен Парижа, куда французы были вынуждены отступить под ударами немцев. Да и сама война не закончилась до наступления зимних холодов, а растянулась на четыре с лишним года. Совершенно непригодной оказалась «наполеоновская» тактика маневренной войны, которой придерживалось командование. Осенью 1914 г. франко-германский фронт стабилизировался и война приобрела позиционный характер.
Победа на Марне в сентябре 1914 г. позволила Франции избежать разгрома. Но чтобы продолжать войну, ей предстояло еще предотвратить экономический крах, на грани которого она оказалась вскоре после начала военных действий. Довоенные запасы вооружения и других важных материалов, на которых правительство и командование рассчитывали продержаться до скорой победы, быстро растаяли. Между тем экономика не могла удовлетворить всех нужд армии и населения. В связи с массовой мобилизацией призывных возрастов и параличом железнодорожного транспорта, занятого перевозками войск, еще в августе закрылась половина всех промышленных и торговых предприятий. Положение усугублялось тем, что немцы оккупировали 10 северо-восточных департаментов Франции, доля которых в производстве основных видов промышленной продукции составляла: угля — 74%, чугуна — 81, стали — 63, цинка — 76, продукции машиностроения — 25, шерстяных тканей — 81, сахара — 76%.
Не полагаясь в этих условиях на обычные рыночные механизмы, правительство прибегло к чрезвычайным мерам регулирования экономики. Все экспортно-импортные и валютные операции были поставлены под контроль чиновников, осуществлена реквизиция торгового флота. Государство стало распределять и рационировать сырье, топливо и продовольствие. Для управления отдельными отраслями промышленности были образованы специальные органы власти, в состав которых вошли владельцы крупнейших предприятий. Вследствие нехватки рабочей силы правительство неоднократно принимало решение об отзыве мобилизованных рабочих, крестьян, специалистов различного профиля для работы в тылу. Широко применялся труд военнопленных, число которых к концу войны превысило 300 тыс. человек. В целях предотвращения трудовых конфликтов правительство ввело контроль над условиями труда, заработной платой и ценами на основные потребительские товары. В результате этих мер к концу войны государственное регулирование экономической жизни и социальных отношений приобрело всеобъемлющий характер.
По мере того как война затягивалась, французам пришлось решать и сверхсложную задачу организации политического управления страной. 4 августа 1914 г. парламент без обсуждения принял серию законов, обеспечивающих национальную оборону, в том числе закон об осадном положении, после чего прервал свою работу на неопределенное время. Ввиду приближения германских войск 2 сентября правительство покинуло Париж и временно перебралось в Бордо. В условиях, когда было приостановлено действие законов о свободе печати и собраний, введена цензура и другие ограничения политической деятельности и распространения информации, военное командование сосредоточило в своих руках огромную и бесконтрольную власть. Большинство граждан и политических партий были готовы принять эту «диктатуру» военных, но лишь при условии скорой победы. Однако командование это условие не выполнило, а отсутствие гражданского контроля часто использовало для сокрытия своих ошибок и просчетов. Поэтому парламент, вознобновивший в конце декабря 1914 г. свои заседания в Париже, куда к этому времени вернулось и правительство, принял решение не прерывать работу до конца войны. Его борьба за контроль над военными властями привела к отставке генерала Жоффра с поста главнокомандующего в конце 1916 г.
Весьма неожиданным для властей оказалось поведение в начале войны анархо-синдикалистов и революционных социалистов, лидеры которых были предусмотрительно занесены в списки лиц, подлежащих аресту после объявления мобилизации. Они поддержали войну, признав ее справедливой и оборонительной со стороны Франции и других стран Антанты. 4 августа депутаты-социалисты единогласно вотировали законопроекты, представленные правительством.
Широко распространенные в обществе настроения выразил президент Пуанкаре, который в своем послании парламенту 4 августа призвал всех французов к «священному единению» перед лицом внешнего противника. Этот призыв был поддержан всеми основными политическими силами, которые, невзирая на разногласия, проявили готовность к сотрудничеству в интересах национальной обороны. В парламенте крайние партии — социалисты слева, монархисты и националисты справа — отказались от систематической оппозиции правительству. Кабинет министров, который с июня 1914 г. возглавлял Вивиани, был реорганизован. 26 августа в него впервые вошли члены Объединенной социалистической партии Гед и Марсель Самба. Пришедший ему на смену в октябре 1915 г. кабинет Бриана представлял еще более широкий спектр политических сил. Кроме радикалов, левых республиканцев и социалистов, он включал правого республиканца Мелина и монархиста Дени Кошена.
Так под влиянием внешней опасности впервые в истории Третьей республики был создан общенациональный блок основных партий, известный под названием «священное единение». Его роль как политического механизма управления страной была велика. Благодаря ему упростились отношения между кабинетом министров и парламентом. Обычные в мирное время столкновения фракций на идеологической почве больше не мешали правительству сосредоточить внимание на осуществлении мер, продиктованных нуждами национальной обороны. Пример сотрудничества разных партий в правительстве и парламенте поддерживал дух «священного единения» на местах: большинство политических организаций приостановило свою деятельность или ограничило ее филантропическими задачами. Но главное — правительству удалось наладить сотрудничество с руководством ВКТ, которую с 1909 г. возглавлял Леон Жуо. В прошлом анархо-синдикалист, он после провала попыток организовать всеобщую стачку разочаровался в революционной тактике и воспользовался началом войны, чтобы повернуть профсоюзное движение в русло реформизма. В рамках «священного единения» Жуо участвовал в осуществлении социальной политики правительства, помогая ему улаживать путем переговоров и компромиссов споры между рабочими и предпринимателями. Во многом благодаря его позиции забастовки во второй половине 1914—1916 гг. были исключительно редки.
Неудачное начало войны, провалы наступательных операций союзников в Шампани и Артуа в 1915 г., а также на реке Сомме в 1916 г. стали тяжелым испытанием для французов. Гнетущее впечатление производили на них огромные потери армии и постоянное ухудшение условий жизни гражданского населения в тылу и особенно на оккупированной немцами территории.
На третьем году войны общественное мнение явственно разделилось в оценке ее перспектив. Неудачи и трудности не смущали националистов и сторонников реванша, выступавших за победу любой ценой. Они образовали разношерстную и неорганизованную «партию войны». Среди ее лидеров выделялся Клемансо, который в первые годы войны не входил в правительство и поэтому в глазах людей не нес ответственности за его ошибки и неудачи. С другой стороны, возникла «партия мира», столь же пестрая по составу, как и «партия войны», но гораздо менее сплоченная вокруг общих целей и лидеров.
Антивоенные настроения были распространены главным образом в Объединенной социалистической партии. В ней возникла оппозиция как участию социалистов в правительстве, так и поддержке его курса на победу любой ценой. Весьма болезненно переживала войну и значительная часть радикалов, воспринимавших ее как крах не только пацифистских, но и демократических идеалов. С ужасом наблюдали они, как под предлогом военной целесообразности генералитет сосредоточивает в своих руках все больше власти, как попираются права и свободы граждан, а ксенофобия и национализм превращаются в разновидность официальной идеологии. Надежду на возможность изменить ход событий им давал Кайо, развернувший в годы войны бурную деятельность. Хотя он и старался держаться в тени, избегая публичных акций, общественное мнение указывало на него как на главу «партии мира».
Мирная инициатива Центральных держав в декабре 1916 г. впервые сделала вопрос о войне и мире предметом публичных дискуссий, что было равносильно перевороту в общественном сознании. Неудача наступления союзников на Западном фронте в апреле 1917 г. заставила многих французов распрощаться с остатками надежд на скорое победное завершение войны. А последовавшие затем массовые отказы солдат фронтовых частей от подчинения командирам (так называемые мятежи, которыми в той или иной степени было затронуто две трети всех французских дивизий на Западном фронте) повергли в панику правящие круги. С большим трудом генералу Петену, новому главнокомандующему французской армии, удалось, сочетая репрессии с мерами по улучшению бытовых условий солдат, восстановить дисциплину. Одновременно по крупным городам прокатилась волна забастовок.
На этом фоне огромный политический резонанс приобрело решение СФИО принять участие в Стокгольмской международной конференции, о созыве которой совместно объявили социалистические партии нейтральных стран и представительный орган революционной демократии России — Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Правительство дважды — по собственной инициативе и по согласованию с западными союзниками — отказывало делегатам партии в выезде за границу. Социалисты сочли это достаточным основанием для выхода из правительственной коалиции. Из кабинета Рибо, пришедшего к власти после отставки Бриана в марте 1917 г., был отозван их представитель Альбер Тома, занимавший пост министра вооружений.
С уходом социалистов в оппозицию «священное единение» утратило одно из своих основных звеньев. Политический механизм управления страной, исправно работавший в течение трех лет, застопорился. Кабинеты Рибо и сменившего его в сентябре 1917 г. республиканского («независимого») социалиста Поля Пенлеве, известного математика и теоретика авиастроения, потеряли устойчивость: они оказались под сильным давлением как слева, так и справа. Руководство социалистической и радикальной партий приступило к консультациям в целях формирования «однородного» левого правительства, на ведущую роль в котором претендовал Кайо.
Со своей стороны, националисты в борьбе против кабинетов Рибо и Пенлеве разыграли беспроигрышную карту патриотизма. В июле 1917 г Клемансо публично обвинил министра внутренних дел Мальви в попустительстве «пораженческой» пропаганде (так представители «партии войны» квалифицировали сомнения в победе). Его обвинения подхватила националистическая и реваншистская пресса, развернувшая шумную «антипораженческую» кампанию. В разгар этой кампании против Кайо было выдвинуто обвинение в связях с разного рода сомнительными дельцами, подозревавшимися в шпионаже в пользу противника.