— Святой Михаил, поражающий дракона, ваша милость, — лепечет старый монах, поднимая на князя подслеповатые глаза под кустистыми белыми бровями.

— Вырежи лучше дракона, поражающего неверных, — хмыкает Дракула.

Старик кивает, однако настоятель снова содрогается.

— У меня есть для вас новая работа, — говорит резчику Дракула. — Набросок я оставлю у отца настоятеля.

Выйдя на солнечный двор, он останавливается.

— Я задержусь, чтобы послушать службу и принять у вас причастие, — улыбаясь, говорит он настоятелю. — Найдется у вас для меня постель в келье на одну ночь?

— Всегда найдется, господин. Сей дом Господа — ваш дом.

— А теперь поднимемся на мою башню.

Настоятелю хорошо знаком этот обычай покровителя монастыря: он любит озирать озеро и его берега с высшей точки монастыря, подобно часовому, высматривающему врага. И тому есть веские причины, думает настоятель. Турки много лет охотятся за его головой, король Венгерский ненавидит его, и собственные бояре тоже боятся и ненавидят своего повелителя. Кто не враг ему, помимо населяющих этот остров? Настоятель медленно поднимается вслед за ним по винтовой лестнице, заранее готовя себя принять первый удар колокольного звона. Скоро зазвонят к службе, а здесь, на колокольне, звон бьет прямо в уши.

В куполе колокольни пробиты длинные окна на все стороны света. Когда монах добирается до верхней площадки, Дракула уже стоит на своем любимом месте, глядя вдаль, на озеро, и руки сцеплены у него за спиной: обычная поза, когда он обдумывает или задумывает что-то. Настоятелю случалось видеть, как он стоит, заложив руки за спину, перед своими воинами, давая указания для завтрашней вылазки. Он совсем не похож на человека, со всех сторон окруженного опасностями, — этот воевода, которого ежечасно подстерегает смерть, которому следовало бы ежечасно думать о спасении души. Нет, думает настоятель, он выглядит так, словно весь мир лежит у его ног.