Москва
Лубянка
Геста, столкнувшись при входе в приемную генерального комиссара с Меркуловым, удивленно посмотрел на его возбужденное, в красных пятнах лицо и спросил — Ты что, Николаевич, такой заведенный!?
Нас не по одному делу вызвали?
…. Тебя не знаю, а меня отчитаться по эксперименту с использованием ментатов во время следственной процедуры и в нашей пенитенциарной системе… И дальше добавил…. "по русски" и "в три яруса".
Геста, который знал, что Меркулов часто в таких ситуациях терял над собой контроль, встревожено спросил — Что, были какие ни будь нештатные ситуации?
….. Да какие уж там нештатные!
Просто один подследственный сошел с ума, а двое повесились в камере следственного изолятора…
Козлы надзиратели не углядели!!
А еще нас за рукоприкладство попрекают….
А здесь просто сидит напротив подследственного серьезная маленькая тетенька в белом платьице с вышивками и здоровенный бугай, который по пьяному делу жену насмерть забил, трястись и плакать начинает.
Чувствующие, по определению, не могут никого пытать!
…. А они и не пытают.
Просто-напросто помогают вспомнить все содеянное в мельчайших подробностях; увидеть себя в этой ситуации со стороны и ощутить, что чувствовала при этом твоя жертва…
Куратор с сомнением произнес — Ну не могут они помнить и показать того события, при котором не присутствовали!?
…. А они и не показывают.
Просто, как я понял, растормаживают психику подследственного и он сам, в деталях, представляет себе ощущения, которые испытывает его жертва.
Меркулова передернуло — Да пусть меня лучше пара дуболомов ломает, хоть сдохну не в соплях и со сжатыми обломками зубов, чем под такую доброжелательную тетеньку попасться.
Мне, на этом эксперименте, в первый раз в жизни на допросах страшно стало.
Ты понимаешь, смотришь на подследственного, а он не тебя, ты ему просто предмет мебели, а он до тряски, до холодного пота себя самого боится и ненавидит.