- Так это уже не ко мне! И даже не к вам!
- А что я Его Светлости скажу?!
Мишель немедленно оторвался от окна и посмотрел на Мари.
- Видишь! Идем скорее. Мы можем опоздать, и они уедут. Это вполне в духе маркиза, - заявил король, решительно потащив жену за собой. – А потом я тебе обещаю, мы будем есть хоть целый день. Тем более, сегодня Рождество!
- Главное – береги нос, - засмеялась Мари, следуя за своим мужем.
- Генриетта с маленьким Сержем уже ждут внизу. Ваш дульцимер в сундуке. Мы можем отправляться, - одетая для дальней дороги, Катрин подошла к маркизу де Конфьяну. – Мне не терпится уехать.
- Да уж, главное, что не забыли дульцимер, - хохотнул Серж. – Я вчера весьма неловко позабыл его в саду. Цел он хотя бы?
Он отошел от окна, возле которого забавлялся, слушая перебранку конюшего и конюха.
Удивительным было это утро. Спокойным и тихим. Потому что на душе его было спокойно и тихо. У него, как и неделю назад, была жена, которую он любил до самозабвения. Был сын, без которого он не мыслил своей жизни. И был его дом, куда он стремился всеми силами души. Все остальное вдруг сделалось совсем неважным.
Он поймал ладонь Катрин и нежно прикоснулся к ней губами.
- Вы же знаете, - тихо проговорил маркиз, - то был мой любимый дульцимер. Второго такого нет во всем королевстве.
- Я знаю, - улыбнулась маркиза, - потому велела, чтобы его отыскали в саду.
Она неотрывно следила за Сержем, словно боялась, что, как только она перестанет смотреть на него, он исчезнет. Или она проснется. Катрин все еще не верила до конца ни в то, что произошло три дня назад, ни в то, что все это оставлено в прошлом.
Но он только покачал головой, будто раздумывал о чем-то. А потом сказал:
- Я позабыл о том, что мы собирались посетить местного ювелира. А теперь совсем уже нет времени.
Серж достал из кошелька, висевшего на поясе, крошечный кожаный мешочек и повертел в руках.
- Это должно было стать довеском к рождественскому подарку. Но… Выходит, что это подарок.
Развязал шнурок на мешочке и высыпал себе на ладонь небольшую серебряную брошь с изображением розы. Работа казалась несколько грубой, но что-то неуловимо прекрасное было в этой незатейливой вещице.
- Мне она досталась от матери. Она надела ее на меня в день моего отъезда в святую обитель, когда волей отца я должен был стать монахом. Это был знак ее любви ко мне. Теперь же я хочу, чтобы это было знаком моей любви к вам.
Катрин взяла из его ладони брошь и с замиранием сердца рассматривала ее. Этот простой подарок взволновал маркизу до глубины души. Она почувствовала, как слезы набегают на глаза.