— К сожалению, здесь мы бессильны, — резко ответил мистер Крауч. — Правила четко говорят, что все, кого выбрал Кубок, обязаны участвовать в Турнире. А так как пламя уже потушено, до следующего Турнира чемпионов выбирать нельзя.

— Значит, мы должны смириться? — закричал Каркаров. — Это недопустимо! У вас не получится! Я забираю своих учеников и уезжаю!

— Ты не можешь, Каркаров, — прорычал профессор Моуди. — Твой чемпион должен участвовать, как и остальные. Это связывающий магический контракт. Вполне удобная вещь, не так ли?

— О чем это ты говоришь, Моуди? — спросил Каркаров.

— А ты подумай хорошенько, — прорычал Моуди. — Раз мы знаем, что Поттер не имел возможности положить свое имя, единственное объяснение случившемуся в том, что кто‑то положил в Кубок пергамент за него, зная, что выбранный чемпион обязан участвовать в Турнире. Он должен будет столкнуться с опасностями, о которых знают лишь ученики последнего курса. Если ты взглянешь на Поттера, то поймешь, что ему меньше всего хочется тут находиться.

Как по сигналу все стали оглядываться, пока не заметили, что кто‑то сидит в углу за Седриком. Профессор МакГонагалл поспешила к Гарри, зная только то, что ответственна за него, ведь он на ее факультете и никто другой не окажется более мудрым, так как большинство взрослых не представляют, как Гарри близок к большинству преподавателей.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — спросила она.

Гарри медленно поднял голову, потом огляделся по сторонам — все смотрели на него. Протерев глаза, Гарри понял, что сейчас не время быть полностью честным и кивнул. Он встретился глазами с Дамблдором, и понял, что оба они знают, что он далеко не в порядке.

— Возвращаясь к главному, — произнес Бэгмен, пытаясь сменить тему, — Барти, чемпионов нужно проинструктировать.

Мистер Крауч, казалось, очнулся, тяжело вздохнул и прочистил горло.

— Итак, первое испытание проверит, насколько вы смелы, — произнес он. — Вам не скажут, что это будет до дня самого испытания, двадцать четвертого ноября. Никто из вас не имеет право просить или принимать помощь от преподавателей, касающуюся заданий Турнира. Вы пойдете на первое испытания, имея в руках лишь вашу палочку. Когда вы пройдете его, получите информацию о следующем. И так как задания Турнира требуют больших знаний, все вы освобождаетесь от итоговых тестов в конце учебного года. Это все, Альбус?

— Думаю, да, — кивнул в ответ Дамблдор. — Вы знаете, что мы будем рады, если вы останетесь, Барти, и…

— Нет, я должен вернуться в министерство, — прервал его Крауч. — Молодой Визби останется вместо меня, а теперь давайте расходиться.

Все задвигались. Мадам Максим вместе с Флер Делакур первыми направились к выходу, за ними — профессор Каркаров и Виктор. Гарри заметил, что Флер и Виктор смотрели на него со смесью подозрения и удивления. Впрочем, эти чувства больше отражались на лице Флер, чем Виктора. Лицо Виктора, казалось, всегда имело одно выражение — хмурое и задумчивое.

— Седрик, я предлагаю тебе вернуться в башню Хаффлпаф, — посоветовал профессор Дамблдор ласковым, но не терпящим возражений тоном. — Думаю, твои одноклассники не могут дождаться тебя, чтобы начать праздновать.

Диггори кивнул, вставая. Перед тем как уйти, он еще раз взглянул на Гарри. Едва дверь закрылась, Гарри понял, что влип. К тому же, быть в окружении профессоров Дамблдора, МакГонагалл, Моуди и Снейпа далеко не самая приятная вещь, кем ты ни был.

Закрыв глаза, Гарри стал отклоняться назад, пока не уперся в стену. Он принялся разглядывать потолок, не замечая, впрочем, ничего перед собой. Гарри знал, что никто из остальных чемпионов не поверил до конца, что он никак в этом не замешан, а значит, и все остальные ученики не поверят. Как они себя поведут с ним? Будут его ненавидеть? Насмехаться? Гарри даже вздрогнул от этих мыслей. Именно из‑за этого он и не хочет выделяться.

— Гарри, я знаю, что чтобы я не сказал, это не облегчит твое положение, но все же я настаиваю, чтобы ты сохранял спокойствие, — терпеливо произнес Дамблдор, пытаясь вывести Гарри из молчания. — И я обещаю, что мы выясним, кто положил твое имя в Кубок огня.

Гарри выпрямился и взглянул прямо в глаза Дамблдора.

— А смысл? — просто спросил он. — Мне все равно придется участвовать.