Аплодисменты второму чемпиону оказались более сдержанными. Некоторые из одноклассниц выбранного чемпиона даже заливались слезами, пока высокая, со светлыми, отливающими серебром волосами девушка шла по залу и входила в комнату, в которой уже ждал Крам. Гарри заметил, что эта девушка чем‑то походит на вейлу, но не стал говорить об этом сидящим рядом. Его опыт с Ремусом говорил, что далеко не все люди с терпением относятся к таким «полулюдям», к каковым, возможно, принадлежала Флер.

И в третий раз в зале установилась тишина — все смотрели на Кубок. Оставалось выбрать только одного чемпиона — чемпиона от Хогвартса. Каждый факультет застыл в ожидании, все надеялись, что именно с их факультета будет выбран счастливчик. Прошло несколько мгновений, но для многих они показались целой вечностью. Пламя вновь стало красным, и взметнувшийся язык пламени определил имя последнего чемпиона.

Профессор Дамблдор взглянул на пергамент и немного подождал, прежде чем обратиться к преподавателям и ученикам.

— И чемпионом от Хогвартса стал… — радостно произнес он, — Седрик Диггори!

Стол Хаффлпаф взорвался аплодисментами, все ученики факультета вскочили со своих мест, как и все ученики из Рейвенкло. За столом Гриффиндора тоже многие поднялись и принялись аплодировать, в их числе и Гарри.

Седрик, казалось, никак не мог прийти в себя, пока шел к комнате, где ждали два остальных чемпиона. Только через некоторое время аплодисменты стихли, дав Дамблдору продолжить.

— Сейчас, когда все чемпионы определены, — начал Дамблдор, — я надеюсь, все вы окажете им свою поддержку, в которой они, я уверен, нуждаются. Часто всего лишь небольшое ободрение позволяет сотворить нечто потря…

Кубок поразил всех, вновь окрасив свое пламя в красный цвет. В четвертый раз взметнулся вверх огненный язык, выбросив еще один кусок пергамента. Профессор Дамблдор осторожно вынул пергамент из огня и прочитал имя на нем. В зале повисла мертвая тишина, Дамблдор моргнул и тяжело вздохнул. Он прочистил горло, потом поднял глаза на учеников, застывших в неизвестности и удивлении.

— Гарри Поттер!

В первый момент Гарри не поверил своим ушам. Должно быть, он плохо расслышал. Непременно так! Профессор Дамблдор определенно не называл только что его имени. Это всего лишь сон… ночной кошмар, нужно скорее проснуться. Это единственное объяснение… К сожалению, когда все уставились на него, Гарри понял, что не ослышался. Кошмар был реальностью.

Гарри закрыл глаза и попытался осознать, что он только что услышал. «Пожалуйста, скажите кто‑нибудь мне, что этого всего нет», — взмолился он, и не получил ответа, да он уже знал, что не получит. Открыв глаза, Гарри не посмел взглянуть на окружающих. Он не хотел видеть их пораженные, недоверчивые и даже злые взгляды, которыми они, очевидно, его награждали.

— Гарри Поттер, — снова позвал Дамблдор, — пожалуйста, пройдите в комнату.

Гарри неохотно поднялся и побрел к столу преподавателей, медленно мотая головой. Он испытывал что‑то среднее между неверием и злостью. Почему каждый год что‑то случается? Почему он опять выделяется? Постотрев прямо на профессора Дамблдора, Гарри понял, что старый учитель заметил вспышку эмоций Гарри, но все же хочет, чтобы тот присоединился к остальным чемпионам. На лице директора не было улыбки. Ведь в произошедшем не было ничего радостного.

Не посмотрев больше ни на кого, Гарри прошел в комнату, в которой уже ждали три остальных ученика. Оказавшись внутри, Гарри не обратил внимания ни на убранство комнаты, ни на трех подростков, находившихся в ней. Он просто прошел в один из углов и сел на пол, прижав колени к груди. Гарри проигнорировал удивленные взгляды, которыми его сопроводили остальные чемпионы, стоявшие около камина.

Седрик Диггори очнулся первым.

— Гарри? — с участием спросил он. — Гарри, ты в порядке?

Гарри лишь покачал головой и уткнулся лицом в колени. Он никогда не чувствовал себя так плохо, как сейчас. Как так случилось, что он оказался участником мероприятия, к которому допускают лишь учеников седьмого года обучения? Он слышал, как кто‑то подошел к нему и присел рядом, но он не мог заставить себя поднять голову и посмотреть, кто это.

Дверь распахнулась, и в нее влетела группа людей. Гарри не шелохнулся, обреченно надеясь, что про него забудут. Все начали говорить одновременно. Гарри закрыл уши ладонями, надеясь, что не сможет ничего услышать. Он знал, что они говорят о нем, что они недовольны. Он знал, что никто из говоривших не собирается его защищать.

— Леди и джентльмены, — громогласно обратился Дамблдор, заставив других замолчать. — Я не могу объяснить, как имя Гарри было выбрано и почему мы имеем четырех чемпионов вместо троих. И перед тем, как вы продолжите, профессор Каркаров, я могу уверить собравшихся здесь, что Гарри никак не смог бы пересечь возрастную линию или подговорить кого‑нибудь положить в Кубок его имя. Он был в больничном крыле с вечера вчерашнего дня.

— И как вы тогда все это объясните? — произнес профессор Каркаров. — От Хогвартса не должно быть двух чемпионов, когда от остальных школ — по одному.