Юлия торчит на заводе день и ночь, — завязла в своих химических опытах. Владлен (а попросту — Владька) перешел в пятый класс. Не знаю, что теперь с ним делать. Жаль держать его все лето в душном Ленинграде.

Знаешь, о чем моя думка? Подбросить его месяца на полтора к тебе. Настало время моему Владику и твоему Юрасю познакомиться. Если нет возражений, — черкни телеграмму. И тогда четырнадцатого числа сего месяца полковник Красной Армии Иван Коробов в сопровождении своего единственного сына Владлена предстанет пред твоими карими очами. Понял ты меня, чудище лесное Тимофей Петрович?

Знаю, что в лес тебя загнал Яшка Спивак. Буду у тебя — повидаюсь и с ним. Вспомянем, как вместе били Черного барона!

Поклоны всем вам от меня и хорошо известной тебе Юлии. Не верится даже, что вот-вот обниму тебя после пятнадцати лет разлуки!

Иван К.»

Юрась кончил читать и взглянул на отца. Тимофей Петрович сиял.

— Ах, Юрась, ах, сынку, какой праздник! Я увижу Ивана! Что ж ты стоишь? Дуй на почту! Сейчас же! — закричал он, точно Юрась находился в другом конце леса. — Садись на велосипед и кати в Зоричи. Сейчас напишу телеграмму! Чтобы сегодня же отправили!

Тимофей Петрович вбежал в дом. Он торопился, перо царапало бумагу, он зачеркивал какие-то слова, вписывал новые, в конце концов телеграмма получилась таинственная: «Поручику с сыном явиться незамедлительно».

Телеграмма озадачила Юрася:

— Это дядя Иван поручик?

— Он, он! Тащи на почту!

— Но ведь поручики были при царе. Разве дядя Иван был царским офицером?

— Иван — царским офицером? — Тимофей Петрович засмеялся.

— А зачем ты так пишешь?

— На это он не обидится, даже наоборот! Боюсь только, на почте придерутся: дескать, откуда у нас поручики появились? Знаешь что? Я сам поеду в Зоричи.

Он выбежал из дому и крикнул на ходу:

— Вернусь — расскажу!

В ожидании отца Юрась занялся самым бессмысленным, по его мнению, делом: стал подметать пол. На это ушло не более пяти минут. Оставив веник, Юрась занялся прополкой клумбы перед окном, потом натаскал в кадушку воды из колодца, наколол дров для плиты, наладил поплавки на удочках, а отец все не возвращался. Юрась уже успел позавтракать, когда явился, наконец, Тимофей Петрович.

— Отправил, приняли, — сказал он широко улыбаясь. — Будем теперь дни считать…

— Спрашивали на почте, почему поручик?