Глава 12

От запаха плесени першило в горле. Старый деревянный настил был засыпан перепревшей соломой, такой сухой, что при каждом шаге в воздухе поднималось облачко пыли. С каждой стороны Борн насчитал по десять стойл; половина перегородок была разрушена.

Привязав лошадей у входа, он, зажав пистолет в руке, быстро нырнул во второе стойло справа, вглядываясь в сеновал напротив.

На первый взгляд, здесь никого не было.

Он перебежал налево, продолжая следить за сеновалом. Немного удовлетворенный осмотром, добрался до конца конюшни, взобрался на стремянку, опробывая ногой ступеньки, и проверил дальние углы сеновала. Никого.

— А ты, я посмотрю, парень не промах! — ухмыльнулся старик.

Борн не ответил. Когда он спускался, одна перекладина подломилась, и он чуть не сверзился вниз. Старик заржал.

— Да, ты действительно парень не промах. Не хочу сказать, что ты напрасно осторожничаешь. Стало быть, есть основания. От кого же ты так бежишь? Конечно, ты не считаешь, что я один из них?

— Я же сказал вам — мы ни от кого не бежим, — разозлился Борн.

Старик поджал губы.

— Дело твое, сынок.

— И перестаньте называть меня сынком.

— Как скажешь. Нечего заводиться. Он снова поджал губы и прищелкнул пальцами, подзывая к себе собаку, затем направился к задней двери.

— Оставайтесь на месте! — приказал Борн, поднимая пистолет.

Старик покорно повернулся и уставился на него.

— Послушай меня, сынок. Я изо всех сил стараюсь относиться к тебе по-дружески, но если ты будешь наставлять на меня пистолет всякий раз, когда я захочу прогуляться или сделать что-нибудь, мы с тобой не поладим, нет. Там, на дворе, есть колодец, и если ты не хочешь, чтобы твои лошади умерли от жажды, я возьму вон то ведро и принесу им воды. Если ты мне это позволишь.

Борн промолчал, и старик, подхватив ведро, вышел.