Вместо этого он говорит:

– Хорошо, что мы с тобой в одной группе. Будем друг за другом приглядывать.

– Думаешь, кошмары моего отца – это настоящие воспоминания?

– Я думаю, что полезно быть готовыми ко всему. Даже если они ненастоящие, нам неплохо быть начеку. А если настоящие… – Он переплетает свои пальцы с моими, и мы сидим молча, обдумывая непрозвучавшие слова.

Я подпрыгиваю от резкого свиста. Майкл машет нам рукой. Он готов ехать.

Томас встает и помогает встать мне. Пока мы торопимся обратно в высокой траве, он не выпускает мою руку. На полпути он останавливается и достает из кармана что-то, завернутое в белый хлопковый платок. Два печенья. Он берет одно и сует другое мне.

– Раз мы с тобой партнеры…

Это словечко вызывает у меня улыбку. Партнеры! Сколько же мы с ним партнерствовали! Каждый раз, работая вместе, мы получали лучшие оценки во всем классе. Мне хочется надеяться, что и теперь будет так же.

– Что ж, партнер, – говорю я, беря печенье, – не смей брать печенье у наших конкурентов. Мало ли что…

Как я и думала, Зандри раздражена тем, что мы с Томасом залезаем в глиссер вместе. Возможно, Томас к ней безразличен, но, судя по ее кинжальным взглядам, предназначенным мне, она к нему неравнодушна. Партнерство с Томасом создало мне, наверное, нового недруга. Необязательно такого же опасного, как тот, кто готов отравить мою еду, чтобы вырваться вперед, но, учитывая длину ее ногтей, мне следует держаться начеку.

Томас уходит в хвост глиссера и садится с другими. Я собираюсь подсесть к ним, как вдруг ко мне прикасается чья-то рука.

– Все в порядке?

На меня заботливо взирает Майкл. Я в ответ улыбаюсь и, помня про камеру, говорю:

– Все отлично. Здорово было увидеть вблизи результаты стараний по возрождению природы. Они впечатлили бы моего отца.

Он оглядывается на камеру и тоже улыбается. В его взгляде больше нет тревоги, ее сменила радость. Да, по какой-то причине из всей четверки кандидатов из колонии Пять Озер Майкл решил помочь именно мне. Он определенно считает, что я хорошо справляюсь.

Майкл велит мне сесть и устраивается в своей водительской кабине. Зандри увлеченно болтает с Томасом про какую-то вечеринку, на которой они оба были недели три тому назад, а я опускаюсь в одно из глубоких кресел и чувствую, как глиссер начинает движение. Зандри теребит свой браслет, квадрат со стилизованным цветком посередине, наклоняется, чтобы был лучше виден глубокий вырез ее блузки. Не знаю, как относятся к ее заигрываниям те, кто за нами наблюдает, но мне от этого тошно. Хуже того, ее ужимки, без сомнения, плохо отражаются на будущих результатах Испытания. А учитывая то, что она вообще не хотела в нем участвовать…

Я жду паузы, чтобы спросить Зандри про новую ветряную мельницу, которую она помогала проектировать. Главная ее страсть – живопись, но она так же очень хороша по части симметрии и баланса, и этим ее талантам с радостью нашел применение наш городской архитектор. Держу пари, ее браслет как-то отражает эту специфику.

Зандри смотрит на меня с любопытством – наверное, потому, что я тоже участвовала в этом проекте, – но не упускает возможности поговорить о себе любимой. Томас задает ей вопросы про ветряк и втягивает в беседу Малахию, чтобы тот тоже рассказал о своих достижениях. На протяжении следующего часа мы с Томасом расспрашиваем двух других кандидатов, помогая им выигрышно смотреться перед невидимым Испытательным комитетом. Они – мои конкуренты, но при этом мы с ними земляки, и я сделаю все возможное ради нашего общего блага.

Со временем разговор начинает спотыкаться, мне становится трудно держать глаза открытыми после такого длинного дня.

– Почему бы тебе не поспать? – Томас садится рядом со мной и одаривает теплой улыбкой. – Если произойдет что-то интересное, я тебя разбужу.