– А я не чувствую, – вздохнул Иван, а что, если это ошибка, и нет во мне ничего такого, я действительно шизофреник, а ты просто моя галлюцинация?

– Ты не чувствуешь, потому что не приезжал последние три недели понемногу долбить ее, а меня она уже встречает как родную, – не согласилась я, отодвигая со своего пути ветки и намеренно опуская их перед парнем, дабы они, хлестнувшие в грудь, хоть немного привели его в себя, – а насчет галлюцинаций, друг мой Шизофреник, так это дело такое… Чем интереснее, тем веселее, верно?

– Угу, – хмуро буркнул парень, ловя направленную на него ветку, – просто обхохочешься.

– Да ладно тебе, – улыбнулась я и замерла, почувствовав тепло, разлившееся в воздухе. Я услышала тихий-тихий звон и далекий гул, как раскат грома где-то на грани горизонта, – Шиз…

– М? – посмотрел на меня парень, – что такое?

– Во-первых, мы пришли, – улыбнулась я, – а во-вторых, получи, фашист, гранату!

– Марыська! – метко пущенный (ну конечно, с десяти метров все мы меткие) снежок попал колдуну четко в грудь и остался на ней висеть, сцепившись со свитером, – тоже мне, стрелок ворошиловский, в такой момент ответственный такой фигней заниматься! Кстати, а что надо делать?

– Снег расчистить, – мгновенно "скисла" я, – помогай.

– Надо было взять лопату, – вздохнул парень, уныло глядя на единственный на весь лес, казалось бы, сугроб, – хорошо что я перчатки взял с длинными пальцами.

– Ты не взял лопату? – притворно ужаснулась я, разгребая снег, – а чем же мы будем отбиваться от упырей, если троекратное сплевывание через плечо не поможет?

– Исчезни, – вздохнул Иван, – пойди покури пока, я разгребу снег.

Я пожала плечами и отошла в сторонку.

Курить.