– Каких именно?

– Во-первых, я знаю, что вы были честным парнем в Вене.

– Вольф вам рассказал про машину?

– Машина – ерунда. Благотворительность в вашем обществе – одна из форм хобби. Просто вы ничего не публиковали ни в Риге, ни в Париже, ни в Лондоне, как я мог заметить.

– Я много писал им.

– Тем лучше. Это хорошо, если в газетах не печатают ваши репортажи из Вены, – значит, они объективны.

– Это все?

– Почему все? Мне о вас рассказывал руководитель вашего дискуссионного кружка в университете.

– Вы знаете нашего старика?!

– Знаю.

– Что он вам еще про меня рассказал?

– Много. Он рассказывал, например, как вы хотели построить баррикады на лондонских улицах во время всеобщей забастовки.

– Построю. Очень скоро построю.

– Ну и плохо.

– То есть как это плохо?

– Когда баррикады строят люди вроде вас, мы называем это левацким авантюризмом. Если вам скучно и хочется сильных ощущений – поезжайте на Полинезию… Танец живота, стрельба из лука, охота на тигров и другие рассказы…

– Это несерьезный разговор.

– Если вы хотите серьезного разговора, то я просил бы вас уговориться с Вольфом: чем вы сможете помогать нам в будущем?

– Вы предлагаете мне стать русским шпионом?

– «Русский шпион» – понятие, имевшее смысл лишь до двадцать пятого октября семнадцатого года. Тогда была Российская империя. Сейчас есть Советский Союз.