Они прошли в кабинет профессора. Он сел за письменный стол, написал записку и протянул Эндрю.
— Много лет назад этот человек был в большой беде, и я помог ему. Вероятно, сейчас он поможет вам.
У двери, прощаясь, профессор Ван добавил:
— Эндрю, хочу напомнить вам одну строчку из дао, которую вы, наверное, забыли: «Если не можешь чего-то сделать, остановись вовремя».
Проводив Эндрю, старик профессор посидел несколько минут в глубоком раздумье и отправился звонить Магистру.
На следующий день Эндрю на черном седане отправился в район Чжун-нань-хай, где жили китайские руководители. Автомобиль въехал в массивные, обложенные красным кирпичом ворота с изречением председателя Мао наверху — «Служи народу» — и остановился у скромного дома. Через десять минут Эндрю беседовал с человеком, от воли которого зависели судьбы миллионов китайцев.
Затем Эндрю вылетел обратно на Тайвань, где утром посетил известного политика. После непродолжительного вежливого разговора о пустяках он протянул ему конверт.
— Пожалуйста, передайте это Хью Ли.
Улыбка на лице политика растаяла.
— Почему вы решили, что я с ним знаком?
Эндрю внимательно посмотрел ему в лицо.
— Просто передайте, и все.
Через три дня, когда Эндрю поздно вечером вернулся к себе в квартиру, с дивана в его гостиной поднялся пожилой хорошо одетый китаец среднего роста, похожий на доброго дедушку, и объявил:
— Я Хью Ли.
— Итак, что заставило вас искать встречи со мной, жалким стариком? — проговорил Хью Ли, предлагая жестом Эндрю садиться. В его собственном доме.
— Это так любезно с вашей стороны откликнуться на мое письмо, — сказал Эндрю. — Могу я предложить вам выпить?
— Нет.
— Желаете что-нибудь поесть?
— Нет.
Эндрю представлял Хью Ли совсем не таким. Его можно было принять за дипломата высокого ранга или министра. Изящное точеное лицо, изысканные манеры, грудной, чуть хрипловатый голос, чрезвычайная любезность, но глаза… его глаза словно принадлежали другому человеку. Малоподвижные, точно покрытые глазурью, они были сосредоточены на собеседнике и пронизывали его насквозь. Так кобра смотрит на добычу.