Она опрометью бросилась в дом, вбежала в спальню и выудила из-под кровати большой чемодан. Простыни всё ещё пахли им, ими обоими, но Харлоу даже не остановилась, чтобы подумать о том факте, что больше никогда не проведёт ночь в его объятиях. Она приняла своё решение и не хотела отговаривать себя от него.

Харлоу быстро упаковала столько одежды, сколько, по её мнению, ей было нужно, прежде чем убедиться, что у неё есть самые важные вещи. Их было немного, но то, что она оставила сейчас, вероятно, окажется в мусорном ведре, когда Винсент вернётся. У неё было несколько украшений, с которыми она не хотела расставаться, а также бумажник, водительские права и несколько документов, необходимых ей для того, чтобы как-то начать новую жизнь.

Закончив, она коротко и окончательно попрощалась с тем, что считала своим домом, отчаянно пытаясь не вспоминать те времена, которые она провела с Винсентом в его стенах. Теперь всё было кончено. Ей нужно было убираться оттуда, и как можно быстрее.

Оставив свой ключ на кофейном столике, она вышла, закрыла за собой дверь и, не оглядываясь, открыла багажник своей машины и бросила туда сумку. Отсюда она могла слышать звуки праздника, когда стая праздновала полнолуние и восхождение своего нового альфы. Это обещала быть незабываемая ночь, и для неё это, безусловно, было правдой, но по совершенно неправильным причинам.

Она медленно отъехала, не желая привлекать к себе внимания, но готовая вдавить педаль газа в пол, как только выедет на главную дорогу, навсегда покидая территорию Холлоу Гроув. Она кралась мимо зданий, которые так хорошо знала, чувствуя потерю всего этого, но зная, что сейчас это был её единственный выбор.

Она будет скучать по стольким вещам. Это место было её домом. Она принадлежала земле, стае, или так она думала. Она принадлежала лесам, холмам и людям, которых видела и с которыми разговаривала каждый день.

Когда она проезжала мимо клиники Джулии, то почувствовала внезапный укол чего-то в груди. Это могла быть потеря. Это могло быть чувство вины, зная, сколько усилий Джулия приложила, чтобы стать целительницей стаи, и всех тех, кого она не сможет вылечить сейчас. Она подводила Джулию. Она подводила стаю. И всё же, если бы она осталась, она бы подвела себя.

Харлоу не была готова к этому. Как бы тяжело это ни было, она должна была ставить себя на первое место. Она тоже имела значение. Верно? Она была не из тех, кого можно просто использовать и отбросить. Её доверие было подорвано и лежало разбитым на тысячу кусочков на полу. Никто из стаи не смог бы снова собрать всё воедино.

Она была уверена, что из всех Джулия поняла бы. Она была человеком серьёзным, и Харлоу знала, что целительница уважала её, даже питала к ней слабость. Если бы Джулия знала о Винсенте, она бы рассказала ей. Харлоу не сомневалась.

Харлоу с трудом сглотнула, когда добралась до окраины города. Перед ней простиралась дорога, её путь через лес и дальше, туда, где она теперь окажется. Свет фар падал на асфальт, и она была рада, что они освещали только дорогу впереди, потому что это было то, что нужно.

Сейчас у неё не было времени оглядываться по сторонам, гадая, как могла бы выглядеть жизнь, или предаваться воспоминаниям о прошлом. Ей нужно было просто уехать, не отвлекаться на шум всех этих вещей, которые боролись за её внимание. Это было больше похоже на срыв пластыря — лучше всего сделать это быстро и резко, даже если на короткое мгновение будет больно.

— Прощай, — прошептала она, проезжая мимо городского указателя. — Прости.

Она надавила ногой на газ, посылая машину вперёд, больше не заботясь о том, увидит ли кто-нибудь или услышит, и зная, что это в любом случае маловероятно. Позади неё все праздновали и веселились от души, поздравляя Винсента и Айлу с тем, что они стали новой альфа-парой. От этой мысли её затошнило, и она вдвойне обрадовалась, что установила некоторую дистанцию между собой и всем этим бардаком.

Однако, когда Харлоу покидала территорию, в груди у неё начало сжиматься. Она понятия не имела, куда направляется, и, что хуже всего, она решила уехать в полнолуние. Сейчас было неподходящее время для одиночества. Это было время побыть в компании других волков — её стаи.

Её поразило, что у неё больше нет стаи. Теперь была только она, одинокая волчица, вынужденная постоять за себя и надеющаяся, что сможет выжить. Её охватила паника, голова раскалывалась от боли тысячи и одной мысли.

Луна смотрела на неё сверху вниз, и Харлоу была уверена, что дальше она не выдержит. Она боролась с её притяжением, пока вела машину. Обращение никогда не было вынужденным каждый месяц, но оказаться запертой в машине при полной луне, убегая от стаи, было невыносимо. Как будто это противоречило самой её природе — не перекидываться.

Но она не могла сдаться сейчас. Несмотря на всё, с чем она боролась, Харлоу была полна решимости довести этот шаг до конца. В Холлоу Гроув для неё ничего не осталось. Ничего, что не означало бы боль, насмешки и предательство.

Всё, что она могла сделать — это попытаться не сойти с ума, глубоко дышать и сосредоточиться на настоящем моменте, а не на прошлом или будущем. Была только она и её желание освободиться от всего, к чему, как она думала, она принадлежала.

Ровный гул двигателя был тем, на чём Харлоу могла сосредоточиться. Музыка слишком сильно ударила бы по её обострённым чувствам. Возможно, как только она отъедет достаточно далеко, то сможет съехать на обочину и перекинуться, чтобы высвободить часть энергии полной луны, хотя это, вероятно, было бы слишком рискованно. Но сейчас она должна была убедиться, что просто выбралась отсюда, подальше от Винсента, который, вероятно, в любом случае, сейчас был больше озабочен своей новой парой и положением.

Харлоу вела машину уже несколько часов, когда, наконец, солнце выглянуло из-за горизонта. У неё болела спина, голова была тяжёлой, и она знала, что ни за что не сможет ехать дальше, не отдохнув немного.