А у меня в памяти всплыл рассказ Семёна по поводу главы убежища, власти в новом мире и виры за нарушение законов.

В Снегирях, в убежище, в котором жил Семён, всё было до банальности отвратительно и предельно просто. Убежищем руководил некий Гора, по словам Семёна, бывший бандит, сразу после «вдоха» захвативший промышленные помещения завода. Пока простые люди пытались понять что происходит, жрали себе подобных и мерялись статями и достоинством, Гора, имеющий звериное чутьё, вместе со своей бандой захватил территорию старого завода, перебив арендаторов, и взялся вдумчиво и кропотливо её укреплять. Усилил внешний забор, восстановил стены, укрепил помещения, утеплил подвалы и постоянно в огромных количествах стаскивал на подконтрольную территорию всё, до чего дотягивались загребущие руки его и его подельников. И когда, совсем скоро, вокруг стало совершенно неуютно, он приветливо распахнул мощные, окованные толстыми листами железа двери своего убежища всем желающим, озвучив только одно: на территории убежища его слово — закон! Народ сначала зароптал и попытался выжить самостоятельно. Более мелкие группы пытались повторить деяние Горы, но, вставший первый, Гора склевал вообще всех червячков в ближайшей округе и остальным, кроме «неуютно», стало ещё и голодно. Ходить далеко было сложно и опасно, да и для местных это было «далеко», а в том «далеко» был свой Гора и ему подобные, поэтому свободный ресурс, доступный для простого употребления, быстро кончился.

На Гору попытались наехать, объединившиеся мелкие банды. Эти сначала получили по зубам от самого Горы и его банды, а позднее, с подачи того же Горы, пересрались вдрызг за власть внутри своего объединения.

В общем, в Снегирях люди живут теперь только в одном убежище. И на его территории слово Горы — закон.

Если верить Семёну, Гора не беспределит, но и благотворительностью не болеет. Хочешь жить в безопасности — плати. Цена одной ночёвки внутри стен убежища — одна суточная пайка. Или её эквивалент. День в стенах убежища — ещё один эквивалент пайки и обязательные работы, от которых ты тоже можешь откупиться, но это стоит дороже. Копать, строить, носить, укреплять стены, утеплять жилые помещения, расширять склады. Работа для свободных рук там есть всегда.

Все коэффициенты перевода ништяков в еду и обратно, для определения этих самых эквивалентов — открыто «опубликованы» краской на внешней стене административного здания и меняются не так часто. Кроме того, о датах очередной инфляционной правки становится известно всем проживающим в убежище за несколько дней.

Семён и его Семья дневали в стенах убежища редко, обычно пропадая в рейдах. Но у них был договор с администрацией Горы и проплаченный абонемент не несколько месяцев, на случай, если кто-нибудь из Семьи травмируется и придётся долго лечиться и отлёживаться. Стоимость медицинских услуг была просто астрономической, но выбора особого не было, не к изменённым же идти, чтобы заштопали. Тем более, Семья Семёна таскала очень неплохие вещи оттуда, куда многие боялись заходить. Средства у них были.

Основной закон Горы гласил — пока ты платишь, ты вольный человек и ты волен самостоятельно решать, жить тебе по законам Горы в убежище или игнорировать их где-то ещё. Если тебе нечем платить, то ты либо обязан сию же секунду покинуть убежище, либо становишься имуществом главы убежища. Рабом.

А раб самостоятельно ничего решать не может и делает то, что ему скажет хозяин. Живёт и работает за еду.

Правда, с рабами Гора обращается не слишком жёстко, не морит их голодом, не издевается. Как шутит его близкий круг — рабом Горы жить легче, чем вольным: не болит голова, где найти еду, не болит голова, где спать и всегда есть безопасная работа.

Сейчас примерно треть людей, проживающих на территории убежища в Снегирях — принадлежат Горе.

Ещё один путь стать рабом — выкупить себя у смерти. А смерть — наказание за любое нападение на представителя администрации убежища. И от тяжести намерений, от применённого при покушении оружия и от обратимости результатов нападения зависит только величина виры — выкупа, которым преступник может купить себе жизнь раба.

Такие рабы обычно шли на самые опасные направления. Они занимались переноской тяжестей за границами стен убежища, разгребали завалы на опасных направлениях. Они работали, подгоняемые стволами застенников и находились под постоянной угрозой быть сожранными искажёнными. Их жизнь была, обычно, тяжёлой, короткой и безрадостной. Но, это была жизнь.

Причём, если обычный раб, ставший имуществом добровольно или за неуплату, может стать вольным, если его кто-то выкупит, то раб, выкупивший себя вирой у смерти вольным стать не может.

Вообще, как рассказывал Семён, убежище в Снегирях славилось своей мягкостью к проживающим в нём людям. По слухам, в других местах жить было дороже, сложнее и опаснее.

Хотя, как говорил Семён, слухам он не верил, но слушал, анализировал и запоминал. Вдруг пригодится. Вот и пригодилось, когда отвечал на мои вопросы обо всех мелочах и жизни вокруг.

Прогоняя эту информацию в голове, я рассматривал Сержанта, напряжённо ожидающего мой ответ. Интересно, что у них там за сокровища такие, раз они считают, что могут откупиться от прямой попытки убийства? И с какого перепуга я должен их отпускать?

Стоп!

Мне это неинтересно! Мне не нужны никакие материальные ценности, никакая жратва, патроны и оружие. Всё, что для них является мерилом ценности, для меня лишь пустой звук. Самым ценным для меня сейчас являются люди.

Подойдут и нелояльно настроенные. Для начала.