Имам выглядел далеко не лучшим образом. Сказалась усталость почти пятнадцатилетней гонки по горам, падение с лошади при захвате, да и наше "гостеприимство" было для него немалым ударом. Более молодой Исраилов физически тоже не блистал.

Фотопленке все равно, в каком состоянии клиент. Ей только сохранить мгновение уходящей истории. Да и мне тоже.

С самого начала нашей беседы я обрисовал положение пленных и то, что отдавать их местным "товарищам", московским партработникам или контрразведке не собираюсь и что живыми они мне совершенно не нужны. Предупредил их и о том, что они проживут не более двух недель.

— По-моему вы предатели своего народа. Спросите почему? Отвечу. Улитка не может помешать поезду. Так и вы своей антисоветской деятельностью можете заставить машиниста слегка притормозить, давая вам шанс убраться из под колес несущегося состава. Но не более того. Вас и так довольно долго пытались убедить не мешать процессу построения нового государства, мирного вливания в многонациональную общину, щадили как старший брат младшего. Особо не гоняли, выбивая наиболее ретивых и шумных, давая возможность осознать текущие изменения, происходящие в стране. Но вы этого не поняли и продолжали грабить и убивать, стараясь сохранить старые порядки, собирая под свои знамена всех недовольных, преступников и впрягая в кровавую вакханалию своих родственников. Вы вошли в контакт с врагами нашей страны, собирались вместе с ним вооруженным путем сменить власть. Вы сделали свой народ, заложниками ваших амбиций предав его интересы сначала туркам, затем французам и англичанам, а теперь и немцам. Вы думали, что наше государство занятое другими делами, в том числе и на фронтах войны не будет обращать на вас внимание. Увы, но это не так. Каждый ваш шаг отмечался и анализировался, собиралась информация, в том числе и от уставших от вас родственников. Именно поэтому мы вас взяли, а в ближайшее время возьмем и остальных. Благодаря вашим преступным действиям погибло много ваших же соплеменников, а скоро число этих потерь будут еще в несколько раз больше. И встанет вопрос о выживании вашего народа вообще. За амбиции отдельных лиц, в том числе и вас наказание понесет весь народ. Пострадают все от мала до велика, виновный и невиновный. Их поднимут с насиженных мест и отправят в дальние края. По дороге не менее половины умрет, а остальные будут вынуждены влачить нищенское существование и умирать от голода и страданий. Выживет ли в таких условиях древняя культура вайнахов, не знаю. Думали, вы об этом, когда резали и убивали солдат, колхозников и активистов? Когда воровали у соседей скот, насиловали женщин и брали себе рабов? Нет.

Вы забыли заветы вашего святого суфийского шейха Ахмет Кунта-Хаджи Кишиева. Даже я не мусульманин о них помню и знаю. А вы это должны были получить с молоком матери. Разве не он говорил: "Война — дикость. Удаляйтесь от всего, что напоминает войну, если враг не пришёл отнять у вас веру и честь... Ваше оружие — чётки, не ружьё, не кинжал. Погибать в схватке с врагом намного сильнее себя подобно самоубийству. Подобная смерть — неверие в силу и милость Всевышнего Аллаха...". И еще позвольте вам напомнить один его завет: "Карать злодеев, миловать добродетелей — воля Всевышнего. Вы победите злодеев и насильников отторжением их от себя, совершенствуя свои души и свой тарикат. Чем яснее, крепче и справедливее ваш путь, тем труднее станет злодеям и насильникам. Они не смогут выдержать силы вашей правды, чувствуя, что Всевышний на вашей стороне... Время работает на вас, ибо оно работает па справедливость... Не спорьте с властью, не старайтесь заменять её собой. Всякая власть от Всевышнего. Аллаху виднее, какую власть, где и с какой целью устанавливать. У власти перед Всевышним отдельный отчёт. Не соблазняйтесь кажущейся престижностью власти ваш тарикат несравнимо выше, ибо земная власть призвана решать, главным образом, земные дела. Земными соблазнами ешё никто не насытился. Земная жизнь, как солёная вода: чем больше пьёшь её, тем жажда усиливается. Успокойте свои души в тарикате... ". Вы же поступали, как раз наоборот. Стремились к власти и иным благам, тешили свои амбиции. Я не буду перечислять все ваши нарушения заветов шейхов вайнахов Кунта-Хаджи, Дени и Бахауддина Арсановых, шариата, наконец. Оно не к чему. Вы их сами прекрасно знаете. Всему приходит возмездие. Для вас оно уже пришло, скоро придет и к остальным вашим последователям.

— Вы хорошо подготовились со своей проповедью "товарищ" майор. — Прервал меня до того молчавший Исраилов. — А как же тогда относиться к прощальному завету Кунта-Хаджи где он говорит: "Если вас заставлять забыть язык, культуру и обычаи, — подымайтесь и бейтесь до последнего оставшегося! Свобода и честь народа это — его язык, обычаи и культура, дружба и взаимопомощь, прощение друг другу обид и оскорблений, помощь вдовам и сиротам, разделение друг с другом последнего куска хлеба". Ведь именно это мы и делали. Сопротивлялись вашей оккупации.

— Для вас господин майор или гражданин майор. Насколько я знаю, вас на зоне научили правильному обращению. Или не так?

— Так гражданин начальник.

— Ну, вот уже лучше. Что ж похвально, что вы, наконец-то вспомнили заветы шейха. Только если вы не против я приведу его высказывание полностью: "Братья! Мы из-за систематических восстаний катастрофически уменьшаемся. Царская власть уже твердо укрепилась в нашем крае. Я не верю в сообщения и разговоры, что из Турции придут войска для нашего освобождения, что турецкий султан желает нашего освобождения из-под ига русских. Это неправда, ибо султан сам является эксплуататором своего народа, как и другие арабские правители. Верьте мне, я всё это видел своими глазами. Дальнейшее тотальное сопротивление властям Аллаху не угодно! И если скажут, чтобы вы шли в церкви — идите, ибо они только строения, — а мы в душе мусульмане. Если вас заставляют носить кресты — носите их, так как это только железки, оставаясь в душе мусульманами". И дальше уже то, что вы сказали. Правда, пропустили строки посвященные насилию над женщинами. Разве не так?

— Так — подтвердил имам.

— Давайте оставил схоластические споры. Я не кади, чтобы выносить вам приговор по шариатскому обряду. Я человек защищающий интересы своего государства и его многонационального народа, в том числе и ваших соплеменников. Поэтому поступать буду по законам моего государства. Убийств, грабежей и бандитизма совершенных вами для смертного приговора достаточно. Тем более что вы захвачены с оружием в руках. Увы, советский суд, возможно, будет настолько гуманен, что вы проведете большую часть своей жизни за колючей проволокой. Боюсь, что со временем среди ваших соплеменников найдутся такие, кто будет вас жалеть и преподносить как национальных героев, оправдывать ваши действия и воспитывать своих детей на ваших "подвигах", ставить вам памятники и вновь убивать под вашими знаменами.

Так зачем мне сохранять жизнь вам и вам подобным? Стоит ли? Я думаю, нет. Больные клетки нужно вырезать и дать возможность здоровой плоти восстановиться. Народ должен почитать настоящих героев, воющих вместе с остальными своими соседями по одной стране на фронте, а не бандитов с большой дороги прикрывающихся якобы национальными интересами. Кроме того вы мне не интересны. Тем более что ничего нового о своей организации и ее членах, тех, кто вам помогал вы мне не скажите. Или это не так и вы готовы с нами сотрудничать?

Ожидаемо рассказывать они отказались. Да я и особо не настаивал. Единственный вопрос, на который ответил немало удивленный старик, был — "правда ли что Хасан — сын еврейки и вайнаха? И вы в курсе того кто убил его мать?". Посмотрев на своего более молодого сподвижника, старик утвердительно кивнул. В принципе мне этого было достаточно. А вот Хасану, похоже, нет. Его словно передернуло. Ну, это уже их местные разборки. Пусть попереживает и помучается тем, что он принадлежит к той народности, которую призывал убивать. Может быть, попозже я их еще раз сведу вместе, и старик расскажет ему историю рождения и смерти матери.

— Скажите, почему вы откладываете нашу казнь? — спросил имам.

— Это моя маленькая месть. Я хочу, чтобы вы увидели смерть ваших сообщников. Каждый день список их потерь будет увеличиваться, а вы будете жить и помнить о них. Мои бойцы все эти дни будут строго следить за вами и не допустят вашей смерти. Не надейтесь на то, что сможете заставить или спровоцировать часовых вас убить. Они слишком хорошо обучены для этого. Вы будете жить до тех пор, пока мне это надо. В случае непослушания указаний часовых наказание будет очень болезненным, но не смертельным. Розги никто не отменял. Фотографии с вашим наказанием будут выставлены во всех населенных пунктах Чечни.

— Так вот зачем у вас тут фотограф. Слишком низко для представителя советской империи. Кроме того это по вашим же законам незаконно. Телесные наказания отменены.

— Возможно. Зато согласитесь эффективно для понижения авторитета наказуемых. Надеюсь, в этом случае людям будет приятно смотреть на голые зады тех, кто раньше убивал и воевал против нас. Каково отношение будет к вам, со стороны местного населения спрогнозировать не берусь, оставляю это сделать вам самим.

— Почему вы решили казнить нас именно 20 апреля? — спросил Исраилов.

— Потому что именно в этот день в Орджоникидзе соберутся ваши приспешники из числа руководителей групп и округов "Золотого Кавказа". Предвосхищая ваш вопрос, могу сказать, что мы знаем, где и когда состоится совещание. Знаем и тех, кто туда прибудет. Я постараюсь, чтобы перед своей смертью они узнали, кто их предал. И даже буду так любезен, что сообщу их родственникам эту информацию. Кровь погибших смоется кровью ваших родных и близких.

— Вы подлец.— попытался вскочить с места Исраилов, но тут, же был усажен часовыми на место.