— Ясно.
— Да, кстати, есть новости о твоих "мясниках". После весенних боев с "Легионом французских добровольцев" русские в Минске расформировали "Брестскую бригаду НКВД".
— Ого, неужели французы смогли сделать то, что не сделали наши парни? В штабе я видел двоих — полковника и капеллана из этого "Легиона". Оба с "Железными крестами". Полковник даже с 1 классом. Знал бы, что они такие герои пожал бы им руки.
— Это видимо полковник Андрэ Демессин и капеллан Майоль де Люпэ. Они месяц назад после встречи с подразделениями "Брестской бригады" смогли вывести из окружения остатки своего легиона. За это и получили свои награды. Вдобавок бывший капитан Демессин стал полковником и командиром III батальона "Легиона". 4 июня по итогам боев подполковник Киршбаум принял решение — отправил в отставку бывшего командира III батальона ЛФД полковника Дюкро, т.к. тот совершил худшую для командира вещь — не повел своих людей в бой.
— Ого, какие тут, оказывается, кипят страсти!
— Не то слово. Интрига на интриге. Французы попали в окружение в п. Березино. На вторые сутки полковник Дюкло отправил роту капитана Демессини восстанавливать разрушенный мост и захватывать плацдарм на противоположенном берегу, чтобы прорваться остатками подразделений "Легиона" в Пышно. Что тот под огнем противника и сделал. Потеряв при этом больше половины своей роты. Из офицеров в живых остались он и капеллан де Люпэ. Легионеры из Березино стали переправлять своих раненых на плацдарм. В это время полковник Дюкро вступил в переговоры с русскими о капитуляции. Узнав об этом, наша штабная группа связи во главе с подполковником Киршбаум потребовала прекратить переговоры о сдаче и продолжить бой. Дюкло отказался. Тогда-то Киршбаум расстрелял русского переговорщика и отстранил полковника от командования, назначив капитана Демессини командиром батальона. Ночью, собрав на плацдарме ударный кулак, французы пошли на прорыв. Капитан Демессин и капеллан де Люпэ возглавили атаку и шли в первых рядах. Потеряв примерно две трети личного состава они прорвались в Пышно. Остальные попали к русским в плен. Командующий утвердил решение Киршбаума и представил выживших солдат и офицеров Легиона за проявленное мужество к "Железному кресту".
— Что ж парни это заслужили. Больше никаких сведений о мясниках у тебя нет?
— Нет.
— Тогда можешь отметить, что Брестская мотострелковая бригада НКВД, с мая находится на Кавказе и проходит переформирование в районе Орджоникидзе. Об этом сообщил наш агент работающий там. С учетом подготовки нашего удара на Кавказ, думаю, что мы их тут еще долго не увидим. Откровенно говоря, я этому рад...
Глава
Подложив под "пятую точку" край бурки, младший лейтенант НКВД Дорохов сидел на камне у входа в пещеру. Сколько таких пещер он уже повидал за эти месяцы и не сосчитать. Вокруг была ночь, тишина, заросшие лесом горы, облака и усыпанное бриллиантами звезд небо. Точнее не так НЕБО. Огромное, безграничное и вечное. Ветер гнал по нему низкие облака. Казалось до них можно достать рукой. Хотелось думать о вечном, но мысли все время соскальзывали на текущее.
Утром предстояло провести операцию, к которой готовились уже несколько дней. Именно поэтому, здесь после почти недельного похода по горам с целью изучения положения в бандах, собрались все участники его группы — Гейнц, Артецкий и Махонин. А также Ахмет и Али.
Когда Командир рассказывал о предательстве местных сотрудников НКВД и переходе их на сторону боевиков, в это не верилось. Но теперь пожив среди горцев это уже не было столь невероятным. Родственные связи для местных жителей значат куда больше чем принадлежность к государственным и партийным органам страны Советов. Потому и идут сотрудники соворганов на предательство, помогая и укрывая бандитов сообщая о проводимых рейдах и прочесываниях, снимая посты и гарнизоны. Майрбек об этом не раз говорил. Да и самому младшему лейтенанту НКВД за время пребывания в шкуре унтер-офицера Вайса неоднократно пришлось встречаться с предателями как на базе Шерипова в Шатойском районе, так и самих селениях Шатойского, Чеберлойского и части Итум-Калинского районов, где у Майрбека были широкие родственные связи. Кого Иван, представлявшимся сотрудником Абвера, только не видел на этих встречах с посиделками — там были и работники различных соворганов, и муллы, и секретари парторганизаций, и председатели колхозов. Даже прокуроры и несколько начальников райотделов милиции были. Все они, поклявшись на Коране, обещали помощь в восстании, предоставляли кров и еду, обеспечивали спокойный отдых и лечение боевиков, и все это происходило под боком сотрудников местного НКВД и НКГБ.
Встречаться с предателями приходилось и остальным членам группы, после чего Иван в небольшой записной книжечке только ему известными знаками фиксировал все эти встречи и то с кем они встречались. Придет время, со всеми разберемся, все припомним и воздадим по заслугам. Пока что пусть немного поживут в свое удовольствие. У нас сейчас счет к этим двум открыт.
********
Трель телефонного звонка заставила мужчину отвернуться от окна. Кто это в столь ранний час решил побеспокоить уважаемого человека?
— Алло Идрис! Это ты? — раздалось в телефонной трубке.
— Да слушаю вас, — узнав голос родственника, ответил Идрис.
— Ты прости, что я тебе звоню. Идрис твои знакомые из Орджо приехали и обратились ко мне пригласить тебя на встречу. Говорят без тебя с твоим уважаемым начальником за стол не сядут. Только вас и ждут. Когда вы сможете приехать?
— Мне надо подумать, с другом переговорить. Ты перезвонить через полчаса можешь?