– Добрый вечер.

Сказал и двинулся вперёд, через зал.

Шёл уверенно, но движения тоже напоминали ледяную глыбу. Были тяжёлыми, резкими и несли в себе непонятную опасность. Да что там движения – опасность предвещал каждый его вздох!

Не дойдя пары метров до замерших в напряжённых позах Фаеро и смуглолицего, незнакомец остановился, и его губы неожиданно дрогнули.

Это была не улыбка, а этакая исполненная высокомерия усмешка. Подумалось, что он сейчас скажет огненнокрылым какую-нибудь колкость, но вместо этого гость обратился к Императору:

– Долгих дней и чистого неба под твоими крыльями, отец.

Прозвучало почтительно. Поклон, которым сопровождались слова, выглядел более чем пристойно. Но все, включая и хозяина Огненного дворца, почему-то напряглись ещё больше.

После новой неприятной паузы прозвучало величественное:

– Благодарю, сын.

Ответ Императора напоминал камень, брошенный с горы, и вот это «сын» прозвучало как-то странно. С некоей особой интонацией.

Я нахмурилась. Мне говорили, что принцев двенадцать, и только что я с двенадцатью и познакомилась. А этот?..

Тут тот самый смуглый, что сопровождал меня на подъёме не выдержал и сделал угрожающий шаг вперёд:

– Что тебе нужно, бастард?

Ещё один камень, брошенный с горы. Но уже другой – прицельный, агрессивный.

Я увидела как на губах гостя расцвела новая нехорошая усмешка. Он сложил руки на груди, став как будто шире, и расправил крылья. Теперь я смогла рассмотреть их гораздо лучше – они были тёмными и да, на перьях действительно мерцал снег.

Снег? И фениксы? Я ничего не поняла и тряхнула головой.

– И тебе не болеть, Сваргус, – ответил гость. Прозвучало как пожелание сдохнуть.

Фаеро выступил вперёд, выпячивая подбородок и грудь:

– Приветствую, Фиар. Зачем ты пришёл?

Гость посмотрел на Императора, на Фаеро, на остальных… Потом его взгляд устремился выше, к злосчастному пяточку в конце парящей лестницы. Внешне я осталась спокойна, но под острым прицелом его взгляда захотелось поёжиться.