Угодить в другой мир желанной невестой Двенадцати Принцев-Фениксов, всех, как на подбор огненнокрылых красавцев? Звучит неплохо. Вот только меня выбрал Тринадцатый Принц! Проклятый всеми бастард и… Снежный Феникс. Скажете, Снежных Фениксов не бывает? Я тоже так думала. Пока не угодила в его Ледяной Замок. Говоришь, забрал меня из принципа, на Церемонию, видите ли, не позвали? Ну, знаешь, твои детские комплексы - не мои проблемы. Я девушка приличная. Похитил – женись.
Пролог
Врата Лабиринта распахнулись перед ним с видимой неохотой, и только в обмен на крупицу силы. Коридоры соединялись, петляли и нагло обрывались, превращаясь в тупики. Путали, нарочно сбивали с толку! Но тот, кто столь бесцеремонно вторгся в святая святых Империи, изучил повадки Огненного Лабиринта ещё в детстве.
Тогда же научился не обращать внимания на презрение и неприязнь, которыми были буквально пропитаны эти стены!
К тому же когда, как не сегодня быть великодушным?
Он обретёт, наконец, заслуженное могущество!
И бессмертие.
Мужчина, чьё лицо скрывал капюшон плаща, двигался бесшумно. И всё же каждый его шаг отдавались гулким эхом от высоких необозримых сводов и стен, пылающих огниклинописью. Он шёл – и каждый символ, каждая пылинка в столпах света съёживались, будто в попытке отшатнуться. Идолы со светящимися глазами строили жуткие рожи, махали руками и крыльями…
Всё здесь отторгало его.
Казалось, если застыть, замереть, как Идол, можно будет различить тихий, едва уловимый шёпот:
Не останавливался, не прислушивался. Иного он и не ждал. А вот пушистый белоснежный зверёк, несмело семенивший рядом, вздрагивал от каждого шороха. Оглядывался, испуганно жался к ногам.
– Если нас застукают, хозяин…
Зверёк поднял мордочку с глазами-бусинками и чёрной пуговкой носа и оказался полярной лисицей.
– Они ничего не сделают.
Голос идущего был глух и тих. Вот только уверенности в нём ощущалось куда меньше, чем хотелось бы…
– Тебе, может, и ничего… – нервно протявкала лисица. – А меня – растопят, как пить дать, растопят! Ведь не такая важная птица…
– Ты – не птица. Ты – перевёртыш, – раздражённо буркнул мужчина и в полумраке капюшона мелькнул профиль. Хмурые брови, сжатые губы. Он злился не на перевёртыша, конечно. На себя.
Дело, на которое решился, для которого пришёл сюда, ради которого жил… было слишком рискованным!