Дочь марла Ингара не спешила с ответом. Когда она посмотрела на меня, вид ее был серьезным, брови задумчиво сведены на переносице. От привычного ребячества не осталось и следа.

– Внизу, в боксе, где еще… – грубо ответила она.

Не понимая причины ее недовольства, я продолжил свой допрос:

– Ты узнала что ни будь? Как проходит процесс его выздоровления?

– Никак.

Я встрепыхнулся.

– Что ты имеешь ввиду? Ты же сказала, что препарат, который находился в крови Мел, смог его вылечить. Поэтому ты без настроения?

– Эта задача не решаема! Не решаема понимаешь?! Максимум, чего я добилась, это привести его на некоторое время в чувства. Я не исключала возможность того, что это полноценно излечит его, но у меня не вышло! Все же, вирус проникает в клетки навсегда…, как оказалось.

– Значит…, ему не помочь?

– Нет. Пока я делаю ему капельницы с препаратом из сыворотки, он будет в сознании, но ее уже осталось совсем мало, препарата в крови Мел было совсем немного, он полностью вышел из ее организма за 51 час. Так что, я посчитала нужным потратить ее на тех двух ребят, которым хотя бы можно помочь. Смысл тратить ее на Джошуа, если это временная мера?

– Так двум другим удалось помочь?

– Им да, потому что вирус находился в латентной форме, не начал проникать в организм.

– Ну, хоть так. Сегодня над Джошуа будет суд. Когда ты в последний раз проводила ему курс терапии?

– Позавчера… Он пока что более-менее стабилен, но сильный стресс сразу спровоцирует негативный прогресс его «болячки».

– Понял, – сказал я, намереваясь уйти. – В таком случае, я хотел бы попросить тебя…, сделать ему последнюю капельницу сегодня. Его право быть в полном сознании на суде. Он был хорошим человеком, до тех пор, пока это несчастье не свалилось на его голову. И это моя дань уважения прежнему Джошуа.

– Сентиментальные глупости, расточительство ценного препарата! Я могла бы его оставить для изучения, ты хоть знаешь, какую пользу он может принести науке?

– Не во всем надо видеть расчет, Асдис. Иногда надо просто оставаться человеком.

Четырнадцатая недовольно фыркнула. В комнате повисла непроницаемая тишина. Взгляд девушки прожигал меня насквозь, но моя воля была непоколебима.

– Ладно! Ладно… лааадно, – без умолку бубнила она, встала и подошла к витрине с кучей разных колбочек. Открыла морозильный отсек и вытащила оттуда пластиковую загерметизированную колбу.

Я грустно улыбнулся и протянул руку.