– Знаешь, что ты написала Гурину? – продолжала Кира, не обращая внимания на мой лепет.

– Что?

Во рту пересохло. Язык почти не двигался.

«Старый козел, тебе пора на пенсию».

– Но я ничего не писала. Это не я!

Я твердила одно и то же. Я чувствовала, как привычно покрываюсь холодным потом. Руки, тоже привычно, начали мелко дрожать. То, что происходило, казалось нереальным. Невозможно осознать. Мозг отказывался. Хуже, чем ошибки в переводах. Намного.

– Никто не хочет с тобой разговаривать. Все закрылись в кабинетах, – резко сказала Кира.

Так вот почему офис казался безлюдным! Вот почему Лариса со мной не поздоровалась! Теперь понятно. Что же делать? Ведь я точно помнила, что не писала никаких писем.

Я почувствовала, как заболела рука. В том месте, где был синяк, что-то неровно пульсировало. Я постаралась вспомнить. Вчера я пришла домой, приняла душ и покормила Джину. Затем я позвонила родителям, сказала, что ложусь спать и утром позвоню сама. Потом я выпила снотворное, завела два будильника, потому что боялась проспать, и заснула. Больше я ничего не делала. Я не переводила и ничего не писала за компьютером. Вчера и сегодня утром я даже его не включала!

– Это не я, – по инерции повторила я, понимая, что отрицать бесполезно.

Я чувствовала, как сердце колотится все быстрей и быстрей. Ощущение краха переполняло. Я падала в пропасть. Больше я не выкарабкаюсь.

– Яна, письма отправлены с твоего электронного адреса, – четко, внятно выговаривая слова, сказала Кира. Она будто говорила с сумасшедшей. – Ты меня слышишь?

– Это не я. Вы не можете поверить, что я.

– Поверили, Яна.

– Не может быть. Мы ведь дружим. Мы очень хорошо друг к другу относимся, – лепетала я.

Я говорила больше для себя. Старалась успокоиться. Но ничего не получалось. Постепенно захватывала паника. Я была не готова жить без «Ифины» и своих коллег. Я боялась потерять их. Остальных. После Кирилла.

– В каждом сообщении видно, что тот, кто его писал, лично знает того человека, которому писал. Он знает слабые стороны каждого. Не поверить невозможно, – внушительно сказала Кира.

Я понимала, она права.

– Но ты? Ты ведь мне веришь?

– Допустим, хотя очень неприятно читать оскорбления.