Я кликнула мышкой и открыла папку. Я всегда для переводов создаю отдельные папки с двумя файлами, один с исходным текстом, второй – с тем, что я перевела. Я открыла файл с переводом, но ничего не увидела. Файл оказался пуст. Текст, который я перевела, исчез.

Внутри что-то оборвалось. Непонятно. Как так могло получиться? Я не сохранила свою работу? Но такого не случалось. Никогда. Ни разу в жизни. Я всегда сохраняю тексты по сто раз и дублирую на флэшке.

Я смотрела на монитор, наполняясь отчаянием. Потом включила поиск. На всякий случай проверила флэшку. Я искала зря. Безуспешно. Безрезультатно. Я не сохранила перевод. Почему, уже не вспомнить. Неужели забыла? Надеюсь, меня отвлекла проблема. Очень важная. Я отказывалась представить себе уважительную причину для рассеянности.

Еще полчаса я потратила на поиск пропавшего текста. На месте были материалы, которые я храню в компьютере. Переводы, которые я сделала раньше и буду переводить позже. Но только не то, что нужно. Я не сдавалась. Вбивала и вбивала в поиск разные слова из перевода. Я старалась не думать о том, что придется делать работу заново, и упорно нажимала на курсор. Перевода будто не существовало. Никогда.

Хотелось плакать. Прохладный ветерок из балконной двери и запах сирени больше не радовали, а раздражали. Рука ныла все сильней.

Пятнадцать страниц перевода. Всего-то. Снова перевести и напечатать. Хотя, что тут такого. Я же хотела поработать. Прекрасная возможность. Может, надо обрадоваться?

Тут меня будто обожгло. Я уверена, что переводила текст? Что, если я создала файл для перевода, но ничего туда не впечатала? Что, если мне только кажется, что я переводила? А на самом деле – нет.

Я встала. Вышла на балкон. Посмотрела на любимую акацию Кирилла. Вдохнула густой сладкий аромат.

Все вокруг казалось реальным. Весна. Солнечный свет. Зелень деревьев. Цветы. Запахи. Пение птиц. Но в моей жизни все летело под откос. Все рушилось. Даже больше, чем год назад.

Разозлившись, я ходила взад-вперед по комнате и считала до 20, потом до 60, до 100. Ничего не помогало. Бесполезно. Тогда я решила прогуляться по парку. «Проветрить извилины», как называл такие прогулки Кирилл. К тому же, я все еще надеялась, что перевод найдется. (Вдруг я делаю что-нибудь не так, как надо?)

Я спустилась в парк и почти час гуляла. Я прошлась по аллеям, посидела на скамейке в тени липы, послушала звонкое мелодичное пение синичек (только их голоса я умею отличать), посмотрела на белок. Я немного успокоилась и поняла, что могу возвращаться.

Взлетев по лестнице на пятый этаж, я включила компьютер. Содержимое было на месте. Папки. Файлы. Все! Кроме перевода. Ничего не изменилось. Осталось так же, как час назад.

– Не понимаю, что со мной, любимый, – сказала я Кириллу. – Без тебя со мной происходят непонятные вещи.

Он ничего не ответил, продолжая задорно улыбаться с фотографии. Проклиная свою рассеянность, я открыла файл. Я решила, что не встану из-за компьютера, пока не закончу злосчастный перевод. До упора. Если надо, до утра.

Так и вышло. Я просидела за компьютером целый день, делая паузы только для того, чтобы выпить кофе и анальгин. Рука ныла. Переводить я закончила около полуночи. Я все еще не была уверена в том, что работала с этим текстом раньше. Казалось, я перевожу его впервые.

Ситуация выглядела очень печально. Если я не переводила, но мне кажется, что переводила, у меня проблемы. А если переводила, но забыла сохранить, то тоже ничего хорошего. Я поклялась себе, что теперь буду сохранять каждую строчку в разных местах, и отправила перевод на электронную почту «Ифины». На всякий случай. Так надежней.

Потом я выключила компьютер и вышла на балкон. Над парком красиво сияли звезды. Пахло сиренью, акацией и цветами. Неожиданно подул ветер. Деревья зашевелились, будто танцуя. Они открывали и закрывали звезды и луну, будто обмахивая их гигантским веером. Я смотрела на мрачный танец и думала о том, что, возможно, Лариса не врала. Документы из компьютера в офисе, и правда, пропали после моей флэшки.

Я чувствовала себя разбитой. Опустошенной.

Как мне нужен Кирилл! Я не могу без него! Совсем. Через год я понимала это острее, чем раньше.

Без Кирилла меня не было. Я не существовала.