В тот день, когда Кирилл пропал, у него была с собой такая коробка. Я точно знаю. После работы он заходил в магазин, чтобы купить ее. Нес в подарок. Для меня.

Я вспомнила, как Элла бережно извлекла палитру с тенями, нежно погладила, потом внимательно осмотрела и облегченно вздохнула. Содержимое коробки было целым, ничего не разбилось. Тогда Элла сказала, что целый год копила, чтобы купить.

Я ей поверила. Поверила!! Я даже задала бестактный вопрос, пользуется ли Элла косметикой. Она будто ничего не заметила. Ответила, что хочет начать и научиться. Сказала, что все время на рынке, но хочет приобщиться к красоте. Я вспоминала и вспоминала ее слова. Я чувствовала себя все хуже и хуже.

Но память не могла остановиться. Она издевательски подбросила еще одно воспоминание. На колченогой табуретке Эллы – синяя с черным коробка от внешнего жесткого диска для компьютера. И хотя в ней могло лежать все, что угодно, теперь почему-то казалось, что там находился жесткий диск.

– Увлекаешься компьютером? – спросила тогда я.

– Ты что? Когда? – удивилась Элла. – У меня и компьютера нет. Дорого. А коробка хорошая, вместительная и красивая. У нас на рынке нашла, кто-то выбросил.

Я опять поверила. Потом я вспомнила, как, торопясь и сбиваясь, рассказывала Элле о видеоклипах со своим участием и требовании признаться за два дня. Слушая, она всегда сочувственно кивала и причмокивала. Всегда казалось, еще секунда, и Элла погладит меня по голове.

– Все ясно, – обычно резюмировала Элла, когда я заканчивала рассказ. – Ничего хорошего. Надо в полицию идти, пока тебе по голове не дали. Там расскажешь и разберутся.

Иногда после свидания с Эллой мне не становилось лучше. Напротив, настроение портилось. Домой я шла с гнетущим ощущением растущей опасности. Но раньше я не связывала свои ощущения с Эллой. Так сильно верила ей. Я чувствовала отторжение от советов Эллы. Организм их больше не воспринимал. Но я этого не понимала. Не замечала. Меня тянуло к Элле. Псевдосоветы. Псевдосочувствие.

Меня раздражало то, что Элла бесконечно говорила о полиции. Я не понимала, для чего? Что, если мне не поверят?

Я решила никуда не ходить. Решила правильно, потому что позже, непонятно откуда, возник трехмиллионный долг.

Я интуитивно чувствовала неосознанную враждебность, исходящую от Эллы. Теперь я поняла.

Я вспомнила, как Элла смотрела на меня тяжелым взглядом, будто внимательно изучала под микроскопом букашку. Но я считала, что Элла очень добрый и отзывчивый человек. Просто у нее суровый взгляд, ведь жизнь у нее тоже суровая. И хотя от взгляда Эллы становилось не по себе, я отмахивалась от своих ощущений.

Я говорила ей, что родители – самое дорогое, что у меня есть. Что произошло потом? Папа чуть не разбился.

Все же было так явно!

Я вскочила со скамейки. Потом села, обхватив голову руками. Как я хотела раздавить свою тупую голову! Зачем мне голова, если от нее никакого толку?

Похоже, помогло сотрясение мозга. Смешно. Как там сказала Элла? «Пока тебе по голове не дали?» Это, кстати, тоже подходит.

Теперь имена черепашки и кота Эллы уже не казались мне простым совпадением? Почему она так странно назвала питомцев?

Что, если Элла и есть Пион? Пион – ниточка, ведущая к разгадке.

Сумка Ляны Лиановой с разными колесиками. Клички питомцев. Нога со сросшимися пальцами. Советы, которые мне не нравились.