Так вот, самое прекрасное во время слияния с Сашей было в том, что эта глобальная ясность реально наступала. А вместе с ней приходила и эйфория от осознания безграничности своих возможностей.

Если бы моя подружка не держала процесс под контролем, я бы, наверное, никогда от нее не отлепился. Так и сидел бы с приросшими к голове нейками, плюнув на все остальное. Но Саша жестко ограничивала время нашего слияния, объявляя его вынужденной и временной мерой, вредной для нас обоих. «Ты должен оставаться человеком, иначе все, что ты делаешь, потеряет смысл, а все, кого ты воодушевляешь на подвиги, будут жестоко обмануты». Это ее заявление хотелось оспорить, но Саша уходила от подобных дискуссий, считая, что в такой напряженный момент глупо тратить время на болтовню.

— Беда! — выпалила Саша, едва я ответил на вызов мобильного кома. — Средство против АС-2 прямо сейчас собираются испытывать! Спецы между собой называют его «Противоэсом».

— Ну и что? Даже если испытания пройдут успешно, они не успеют применить его до акции! Через полчаса все наши будут на местах. Я еду в Цев!

— Остановись, пожалуйста, — сказала Саша, и было в ее голосе что-то такое, что заставило меня мгновенно увести «Шмель» в тень показавшегося справа впереди заброшенного. здания.

Я запарковал аэромаш и развернул мобикомский виртэк. На нем сразу возникло Сашино лицо. Серьезный взгляд, рыжие волосы, серые глаза — вроде все как всегда, и все же трудно объяснить из-за чего именно, но мне не нравилось, как она выглядит.

— В чем дело? — спросил я.

— Это я виновата, я должна была отследить, что испытание будет проведено сегодня, сейчас!

— Черт, да почему тебя так волнует это испытание? АС-2 будет распылен уже через полчаса! Кому они успеют ввести свое фриканутое средство?!

— Орловой. Средство испытают на ней.

Видно, лицо у меня сделалось такое, что Саша предпочла повернуться ко мне в профиль.

— Они собирались это сделать через два дня, но внезапно планы изменились. Почему — не знаю, утечки инфы по акции вроде нет, может, просто побоялись не успеть? Прости, я должна была учесть такую вероятность! «Противоэс» гораздо жестче и опаснее всех средств, что применялись до этого.

— Скажи мне, в каком месте она находится! — проорал я, выключая виртэк и нахлобучивая шлем. — Я еду!

— Ты не успеешь. Испытание начнется через десять минут. Процесс будет транслироваться из субатория по внутренней сети, но в Цеве всегда есть комы, круглосуточно связанные с общей инфосетью, через один из них я, как всегда, к ним проникну — это не проблема, а вот дальше уже сложнее. Надо, используя сканер, к которому сейчас подключат Орлову, чтобы сделать запись состояния мозга до всех процедур, попробовать получить доступ к ее сознанию и слиться с ним. Это единственный шанс помешать действию препарата и сопутствующих процедур.

Я снял шлем и снова раскрыл виртэк. Саша повернулась анфас, и я увидел у нее на лбу вертикальную складку, которой раньше не было, а может, я просто не замечал.

— Это опасно? — Я заглянул ей в глаза и почувствовал, как меня уносит в бесконечно глубокий водоворот. Так умела смотреть только моя виртуальная подружка, человек был просто не способен на это.

— Да. Это очень опасно. Поэтому я и попросила тебя остановиться здесь. Хочу попрощаться. На всякий случай. Возможно, ты уже никогда не увидишь меня такой, какой знал, Кораблев.

— Саша… — Я закашлялся, в горле вдруг возник спазм, не дающий говорить.

— Нет времени, Макс. Осталось пять минут, я должна идти. Прощай, друг. Я буду сражаться за нее до конца.

Она исчезла с экрана, а я продолжал туда смотреть. Перед глазами возникла картинка: я шлю Саше сообщение, а в ответ — молчание. Видруг моего детства не откликается. Ушла и не вернулась. И живой женщине-подруге помочь не сумела. Я тряхнул головой, прогоняя это дурное видение, Фрики всех разукрась, если такое вдруг случится, то я даже не узнаю, как все было! И попрощаться нормально ни с Сашей, ни с Орловой у меня не получилось, даже не пожелал виподружке удачи, и еще не сказал… черт, да я им обеим столько всего не сказал!