Я не разделяю хамского отношения к старикам. Мол, они такие-сякие. Их надо воспринимать, как, например, воспринимаешь другую национальность. Она не плохая, она другая. Но, похоже, мой дед был уж совсем неведомой мне национальности.

- Кто его видел? - задал я шизоидный вопрос.

- Да разве он явится? Наозорует - и был таков, - объяснил Никифор.

- Что значит «наозорует»?

- У Мироновны лопнули все банки с огурцами. Его работа.

- Неужели?

- У Мишки Свинолупова за ночь все волосы повылезали,- добавил дед.

- Лишай?

- У него же появляется дева в белом.

- Зачем появляется? - не понял я.

- Хрен его знает. Постоит у порога и сгинет.

- Куда сгинет?

- Неведомо. А бабку Федосееву ковырнул и поставил вверх ногами.

- Зачем? - опять не понял я.

- Хрен его знает, - объяснил он стандартно.

Я попытался на шерстистом лице разглядеть глаза - не шутит ли? Ничего веселого в них не обнаружил. Может быть, я чего-то не понимаю в местном колорите? Никифор понизил голос до таинственного:

- Начались дела непотребные. На кладбище-то крест железный шатается.

- Наверное, подмыло?

- Ломом не своротить. Когда рядом люди, ведет себя смирно. А если отойдешь, то его закособочит, как от землетрясенья.

- Могила чья?