Книги
Искатель. 1973. Выпуск №6
— Послушай, как по-твоему, могут ребятишки лет восьми-десяти, даже двенадцати разбираться в модах, в качестве товаров? Выбирать, например, на прилавке такое, что может понравиться взрослым?
— Не знаю… — с сомнением покачала головой Лариса. — Мальчишки — я абсолютно уверена — не могут. Для них моды совершенно безразличны. Вернее, моды-то есть и у них, только они совсем не те, что у взрослых. А вот девчонки… Некоторые девочки кое-что могут выбрать… действительно модное и, пожалуй, даже со вкусом.
— А почему?
— Во-первых, девочки раньше созревают, во-вторых, они ближе к матерям и многому у них учатся, в-третьих, они просто девочки и, значит, не такие, как мальчишки. Иной склад ума.
«Да, пожалуй, эта моя версия отпадает, — почему-то с облегчением подумал Николай. — Чтобы пролезть в вентиляционное отверстие, нужен малыш. А представить себе, что это еще и девчонка, просто невозможно, они и в самом деле просто не такие…»
Вслух он спросил:
— У тебя тоже иной склад ума?
— Возможно. Но у меня хватает терпения слушать тебя, когда мне хочется подумать о своем. У тебя это получается далеко не всегда.
— Понял. Давай не ссориться.
С той минуты он, кажется, заставил себя начисто забыть о деле, и они сидели болтали, потом ужинали в кафе, и Николай проводил ее. Возвращаясь к себе, он все-таки не выдержал и прошел мимо базы. На заборе, идущем от угла злополучной стены к соседнему дому, висела длинная пожарная лестница.
«Вот так, товарищ Грошев, — подумал следователь. — Вариант не исключается, если внутри базы кто-то заранее подготавливает для малыша партию товара. Ему остается только залезть, выбросить уже отобранное и спокойно выбраться… Но посмотрим сначала, что произошло у коллег».
На следующий день он уехал в соседний областной город.
5
Утро выдалось чистым и росно-прохладным. Оно подбадривало, заставляло двигаться и работать быстро, решительно и весело. Человека, который занимался делом, схожим с грошевским, на службе не оказалось. Даже вынужденная бездеятельность в такое утро была Николаю не по душе. Он отправился на рынок.
В раннюю осень рынки удивительно хороши. Они окружены россыпью легковых и грузовых машин, напоены сложными запахами овощей, фруктов, цветов и грибов, набиты веселым, даже праздничным людом. Продавцы и покупатели торгуются с шутками, с недолгими огорчениями, доброй заботливостью и с той особой русской, рождающейся в этот час удалью, когда торговля становится не столько делом, средством приработать, сколько увлекательным занятием, во время которого можно побалагурить, неожиданно для себя сбавить «железную» цену ради голубых глаз, почувствовать себя щедрым и даже тароватым человеком.
Наверное, потому и цены на рынке держались в общем-то несуразные. Припозднившиеся, в черных точках огурцы стоили дороже яблок, а привозные розовые гранаты оказывались дешевле местных помидоров. Но брали именно местные помидоры — крупные, мясистые, а заграничные, один к одному, помидорчики, продававшиеся в ларьке городской овощебазы, обходили стороной, хотя платить за них следовало много меньше.
Грошев без труда отыскал ряд, где торговали цветами. Двое из троих названных Камыниным торговцев оказались на месте. Перед ними лежали мешочки с цветочными семенами и луковицы. Лишь теперь впервые Николай увидел и понял, сколько же может быть сортов такого пышного и горделивого цветка, как гладиолус. Здесь были перечислены в названиях фамилии космонавтов, принцы разных расцветок — и черный, и алый, и розовый, а еще больше королев — и бархатные, и атласные, и северные, и южные… Каких только названий не вызвала к жизни фантазия исступленных цветоводов.
Грошев весело и деловито стал расспрашивать у торговцев о статях каждого сорта и сам не заметил, как заинтересовался этим серьезно. И это тоже сработало на него — продавцы почувствовали увлечение, и оно сроднило их с покупателем.
Они сошлись возле него, молодого и неопытного, наперебой рассказывали об особенностях выращивания гладиолусов. Не скрывая, говорили, от кого прикупили луковицы и как они проявили себя на участках.
— Я-то не местный, но у нас там есть такой отчаянный любитель — Камынин, — ввернул Грошев в разгар беседы, — так вот у него я видел прямо-таки поразительные гладиолусы. Он говорил, что выменял их здесь…