Грин поманил пальцем Пяста.

— Идемте курить — измучился…

В соборном сквере каркали вороны, шумно раскачивались березы и клены.

— А что, если свадьба не состоится? — робко осведомился Пяст.

Сам себе ответил:

— Ну как можно! Почему бы ей не состояться! Конечно, состоится!

— Свадьба не состоится, — сказал Грин. — Хорошая выпивка откладывается на неопределенное время…

— Вы это серьезно? — прорыдал Пяст. — Почему вы так думаете?

— У меня есть основания так думать, многоуважаемый Владимир Алексеевич. Смотрите, бежит мальчик, он глядит на нас…

Мальчик лет десяти вбежал в сквер, снял кепку и вперевалку зашагал к паперти.

— Ко мне? — спросил мальчика Грин.

— А вы кто будете? — тяжело дыша от быстрой ходьбы, произнес мальчик. В его кепке лежала записка. Грин пальцем указал на нее, назвал свою фамилию. Мальчик опустился на ступеньки паперти.

— Черт, устал, — сказал он. — Говорите, как вас зовут. Ну, значит, вам. Верно. Товарищ Самойлов велел передать. От самой Пятой линии без остановки бегом бегу, здорово? А вы кто, шафер? — обратился он к Пясту.

— Это доктор Ватсон, он же Эккерман, он же Пяст, он же и шафер и Фома неверный. Читайте, дорогой друг, а я пока что расплачусь с курьером, прибывшим на перекладных с Пятой линии Васильевского острова.

— Денег мне дали, денег мне не надо, — заявил мальчик. — У меня покурить нету, это да.

Грин одарил его сигарами, папиросами, деньгами. Мальчик пожелал взглянуть на невесту.

— Входи, — сказал Грин, — только не пугай, помалкивай. Мы сами все скажем. Ну, Владимир Алексеевич, что в записке?

Пяст молча протянул Грину кусочек исписанной с обеих сторон бумаги.

«Дорогой Александр Степанович, я не могу сегодня венчаться, есть дела поважнее моей свадьбы. Увидимся — расскажу. Я принадлежу не только себе и Оленьке. Я член партии. Оленька все поймет, вы объясните ей, вы это умеете. Сделайте это тактично и безболезненно. Пусть она не волнуется, если меня не будет дома завтра. Ваш Олень-кин жених Федя. 24 октября 1917 года».

— Угадал! — воскликнул Грин, свободно, легко вздыхая. — Все благополучно, Федя жив и здоров!