«Я узнала, что ты сделал в доме мамы».
«Что будем делать? Никто не должен знать, иначе мои родители могут отправить тебя обратно в Гарднер».
Мы слышим шум вечеринки внизу, шаги Майлза на ступенях, и Уилл берет меня за руку.
– Мне нужно идти, – говорит он одними губами.
– Тебе нужно идти, – повторяю я, но вместо этого он наклоняется и шепчет мне в ухо тайные слова, которые я никогда не узнаю, которые падают и тают, я чувствую его дыхание, легкое, как снежинки, когда оно касается моей кожи. Я – и счастье, и радость, и взлет, и жар. Пробегаю кончиками пальцев по его скулам, острому изгибу челюсти и признаюсь воздуху:
– И я бы снова все это сделала, чтобы пережить это мгновение с тобой.
А потом он смеется, а его глаза сияют, словно в них разгорелся огонь, и он смотрит на меня, как будто не может действительно поверить, когда мои губы снова касаются его губ.
Глава 48
Треснувшее яйцо безвозвратно испорчено.
И это означает рождение чего-то нового.
Смерть не тихая и мирная, она наполнена ужасными звуками.
Меня призывает в комнату Финеаса его бесконечный кашель. Он становится все мокрее и напряженнее, пока Финеас не захлебывается им. Я зову врача. Глаза Финеаса расширяются и наполняются страхом, но он заставляет себя успокоиться и восстановить дыхание.
Его комната выглядит застывшей и серой, но он окружен книгами, картами. И я рядом с ним.
Я рад, что он не один, что нашел его и что он мне это позволил.
– Стивен, – говорит он, его взгляд то фокусируется на мне, то снова затуманивается, словно он не уверен, что это я, – я отдал всю жизнь за тот Камень.
Я знаю эту историю, по крайней мере, ту ее часть, что он мне и раньше рассказывал, а все остальное я угадал. Но он бредит, может, думает, что это его последнее причастие, и ищет утешения.
Так что я помогу ему рассказать ее. Хочу, чтобы он знал, что конец будет удачным.
– До меня доходили слухи о нем, – говорит он, с трудом дыша, – о Камне, который, по слухам, обладал силой исцелять, защищать, – он хрипит, – жизнь.
– Да, он был из Англии. Ты пошел, чтобы застать корабль в порту.
– Большинство думало, что это… бред… Но твоя мать умирала. Я сделал бы все что угодно.