Я тут же произнесла связку слов и, уловив утвердительный наклон светловолосой головы, облегченно вздохнула.

— На этом позволь откланяться, — он ободряюще улыбнулся и отвесил поклон на старинный манер.

— Дмитрий? — голос расстроено дрогнул. До меня наконец-то дошло, что нашему совместному приключению настал конец. Сразу губа затряслась и как не пыталась сдержаться, к глазам подкатили слезы, готовые сорваться в любую секунду.

— Я всегда с тобой, — заверил и, не сдержав эмоций, потупил взгляд. Видимо, ему также непросто распрощаться с назойливой любопытной приносящей сплошные неприятности сэйфин.

— Никогда тебя не забуду, — всхлипнула, чувствуя, как по щекам заструились хрустальные капли, превращаясь в живой дождь.

— Знаю, — согласился и раскрыл объятья. — Иди ко мне, — позвал голубоглазый.

Я без раздумий и колебаний упала на его грудь, окунувшись в светлую ауру. Выплакавшись, ощутила значительное облегчение и положительный заряд энергии, которым поделился со мной ангел.

— Будь счастлива там, в своей старой, новой, будущей жизни, — он оторвал все еще вздрагивающее тело от себя и заглянул в заплаканное лицо, одарив улыбкой и надеждой на лучшее.

— Спасибо, — благодарно выдохнула.

Он кивнул в ответ и передал меня на поруки Мстиславу, который сначала забрал хамертол и спрятал на прежнем месте, затем ловким движением подхватил на руки и приготовился читать наговор для перемещения, как его остановил окрик:

— Стой!

Я взглянула в сторону Дмитрия, который стаскивал с плеч лямки белого тканного рюкзачка.

— Это тебе точно пригодится. Любомила заранее собрала кое-какие вещи. Неуверен, конечно, в твоем ли они вкусе, но это лучше, чем ничего, — он посмотрел на меня и вверил ношу ловчему.

— Неужели их можно взять с собой? — удивилась.

— Да. Они созданы из материи двух миров. Будешь носить их и вспоминать мою девочку, — добрая улыбка загорелась на его губах. — Удачи и прощай!

Я тоже послала ему слова прощания, но их заглушил монотонный говор. Пространство подернулось, смазалось. И… Светозарный образ такой знакомый и теперь уже родной растворился в воздухе.