Проснулся он, как ему показалось, от звука захлопнувшейся двери. Машинально взглянув на часы, отметил, что еще довольно рано, а московская погода опять не радует.

«Почему так тихо? Такая тишина бывает, когда я дома один. Но сегодня я не один! Я ведь не один сегодня?» — путался он в непонятных для него ощущениях, среди которых была и тревога.

Она подняла его с постели и погнала в прихожую, заставила открыть шкаф, в который он этой ночью повесил одежду Маши и Моти. Тревога трансформировалась в панику, потому что их одежды в шкафу не было.

«И разбудил меня звук захлопнувшейся двери, в которую ушло мое счастье, — горестно вздохнул он, пытаясь вспомнить, был ли этот звук реальным или он был звуком из его сна. — Если он был реальным, значит, они ушли только что! — обрадовался он. — Значит, я могу еще догнать их!»

В панике он забегал по квартире, ища свою одежду. На глаза попались джинсы и рубашка. Он попытался надеть все сразу, но быстро запутался и сосредоточился на джинсах, не застегнув рубашку, на босу ногу надел туфли. Посчитав себя одетым, выскочил из квартиры, сунув в карман брюк ключи от квартиры. Паника нарастала, поэтому, не дожидаясь лифта, он бросился вниз по лестнице.

Выскочив из подъезда, остановился, стараясь восстановить не только дыхание, но и мыслительную деятельность.

«Куда они могли пойти? В какую сторону мне бежать?» — думал он, озираясь по сторонам.

Случайно его взгляд остановился на детской площадке, на которой по причине раннего утра еще никого не должно было быть. Но по этой же причине было хорошо видно и слышно, что площадка обитаема: по краю песочницы, смеясь, шел малыш в ярко-желтой курточке, за руку его держала высокая девушка в джинсах и легкой белой куртке, улыбаясь, она просила малыша ступать осторожно.

Боясь поверить своим глазам и ушам, Максим сначала замер на месте, а потом изо всех сил рванулся к ним.

— Маша! — кричал он на бегу. — Что вы здесь делаете?

Подбежав к ним, подхватил на руки малыша, посадил его на одну руку, другой — прижал Машу к себе.

— Я подумал, что вы уехали… Как же вы меня напугали! Боже, как же я вас люблю! Я просто умру без вас… — шептал он, целуя их мокрые щеки, — вы плакали?

Его тихое откровение оглушило ее. Она слышала признание в любви не ей одной, но именно поэтому это признание было ей еще дороже. О его любви говорили не только его слова. Под своей ладонью, лежавшей на его голой груди, она слышала громкий стук его сердца. Она сильнее прижала ладонь к его груди, пытаясь унять этот сумасшедший стук, восстановить нарушенный ритм. Его волнение передалось и ей, она не могла вымолвить ни слова, она не была готова ни к его признанию, ни к своему ответу.

— Нет, просто идет дождь, — придя в себя, прошептала она.

Ее тихие слова снова вызвали у него панику:

— Вы же вымокли! Что вы делаете на улице? Пойдемте домой! Маша, объясни мне хоть что-нибудь!

— Да ты прости нас, мы не хотели тебя напугать, — поспешно начала объяснять Маша, подстраиваясь под быстрый шаг Максима, направляющегося к подъезду. — Ой, а продукты?! — вспомнила она и побежала назад, где возле песочницы одиноко лежал пакет с продуктами.

— Какие продукты? — не понял Максим.

— Слоеное тесто, курица, бананы… Мы же в магазин с Мотей ходили, — продолжила Маша, снова присоединяясь к Максиму и сыну.

— Зачем? — по-прежнему ничего не понимал Максим.