— Надо подумать, — улыбнулась она, — только не на улице, конечно. Да и Мотя наш почему-то встречает тебя в пижаме.

Услышав эти простые слова, Максим разволновался. Ради этих слов он готов был снова пережить все горести и разочарования последних лет.

— Пойдем, тебе надо переодеться, — прошептали ее губы, касаясь его щеки, и он, вздохнув, не решился ослушаться приказа, отданного в такой очаровательной форме.

У машины произошло достаточно сдержанное знакомство мужчин, затем все суетливо расселись по местам.

— Дамы, вы не находите, что погоня как-то быстро завершилась? В Болливуде бы просто не приняли эту версию, — усмехнулся Алексей Иванович.

— Дядь Леш, при чем здесь индийская киностудия? — удивилась Маша.

— А ни при чем! Просто хорошее кино у нас сегодня получилось! Хотя еще ведь не конец фильма, как я понимаю? Ну-ка напомните мне, как человеку несведущему, чем заканчиваются индийские фильмы?

— А, ну это по-разному бывает! — рассмеялась Раиса Васильевна. — Иногда — свадьбой. — Она замолчала и, развернувшись, хитро посмотрела на Машу и Максима. — А иногда — битьем излишне любопытного дядюшки.

— Это за мою-то доброту? — похохатывая, возмутился Алексей Иванович. — Да, а если без шуток, то я бы отметил это дело как следует!

— Леш, давай немного отложим это, — предложила Наталья Николаевна. — У нас все впереди, а ребятам надо хотя бы поговорить.

«Ребятам надо хотя бы привыкнуть к тому, что можно быть рядом», — мысленно продолжил ее слова Максим.

Он не мог разобраться в чувствах, которые буквально нахлынули на него. Рядом сидела Маша, периодически на колени к нему садился его сын. Скорость, с которой стали разворачиваться события, присутствие большого количества малознакомых людей в небольшом пространстве салона машины доводили концентрацию его чувств до критического состояния. Как привыкнуть к тому, что на тебя смотрят твои же глаза? Как заставить сердце биться ровнее, когда в руках ты держишь маленькую ладошку, подобную твоей собственной? Как не пропустить всего того, о чем говорят ее глаза?

Маша видела волнение Максима, понимала его, потому что сама не могла быть спокойной, сама не знала, как себя вести. На выручку своим растерявшимся родителям пришел их маленький сын, и они оба сосредоточили свое внимание на нем, с радостью включаясь в предлагаемые им игры. Сначала малыш закрывал свои глазки ладошкой, а они должны были его «искать». Потом сорока-ворона варила кашу то на Машиной ладони, то на ладони Максима. А «по кочкам» малыш прыгал то на одних коленях, то на других.

Со стороны они смотрелись замечательно дружной семьей. Это заметили и окружающие. Глумовы бросали на них глубокомысленные взгляды, Наталья Николаевна от всей души хотела, чтобы это так и было. Максим с Машей, понимая всю двусмысленность ситуации, хотели быстрее сменить обстановку и вздохнули с облегчением, когда машина подъехала к дому.

С Глумовыми они простились легко, но смена салона машины на домашнюю обстановку не принесла им особого облегчения. Волнительным для них было все, что происходило уже в квартире: мытье рук, встреча взглядов, переодевание Максима, обычные слова.

— Маша, ты покорми Максима, а я поиграю с Мотей, — предложила Наталья Николаевна.

За обедом разговора у них не получилось. Маша ждала, Максим не мог решиться. Потом Максим сидел за столом и смотрел, как Маша кормит Мотю.

— Посидишь с мамой, или пойдем вместе уложим Мотю спать? — неожиданно спросила Маша.

— А я не помешаю? — Максим с тревогой посмотрел на нее.

— Нет, конечно, — успокаивая его взглядом, улыбнулась Маша.