Кроме того, на Лондонской бирже начались события, пренеприятные для держателей ценных бумаг. Курсы русских и германских акций росли как на дрожжах, а британских – падали, как барометр перед непогодой.
Для того чтобы мне разобраться в этом вопросе самому, адмирал Ларионов советовал мне еще раз перечитать статью итальянского инженера-кораблестроителя Витторио Куниберти, которая была опубликована в прошлом году в британском издании «Jane’s Fighting Ships». Она называлась «An ideal Battleship for the British Navy» («Идеальный линкор для британского флота»). В ней итальянский кораблестроитель предлагал построить линейный корабля водоизмещением 17 000 тонн, с вооружением, состоящим из дюжины 12-дюймовых орудий, имевшего скорость 24 узла, и с бронированием вдоль ватерлинии, равным двенадцати дюймам (то есть – калибру орудий). Артиллерию главного калибра предлагалось разместить в четырех двухорудийных башнях в оконечностях и бортах, а оставшиеся четыре орудия – в четырех бортовых башнях.
Адмирал Ларионов также написал мне, что в их истории Германия тоже строила такие же линейные корабли, которые по тактико-техническим характеристикам даже превосходили свои британские аналоги. К письму были приложены листки с описанием германских линкоров «Nassau», «König» и «Bayern».
Данные последнего корабля меня просто ошеломили. Еще бы! Полное водоизмещение линкора достигало 32 тысяч тонн, длина и ширина корпуса составляли соответственно 180 и 31 метр, а осадка – 9,5 метра. Каждый такой монстр – а заложено было четыре корабля – нес восемь 38-см орудий, при этом броневой пояс его достигал толщины все тех же двенадцати дюймов. С помощью паровых турбин Парсона этот линейный корабль мог разгоняться до 22 узлов и без бункеровки пройти экономическим ходом пять тысяч миль.
Адмирал Ларионов обещал прислать уже готовые эскизы всех трех типов кораблей и найти чертежи (конечно, не судостроительные), но вполне достаточные, чтобы поручить нашим инженерам и конструкторам приступить к началу работ по строительству такого чудо-корабля.
Один такой линкор может расправиться с целой эскадрой британских броненосцев. А если их будет несколько? У меня просто захватило дух от перспектив, которые в таком случае могут открыться перед германским флотом. Но решение о строительстве подобных кораблей, каждый из которых, по самым скромным моим расчетам, мог стоить не один десяток миллионов марок, мог принять лишь только кайзер. Именно потому я и попросил его величество об аудиенции.
Император принял меня в своем кабинете. Он был в прекрасном и воинственном настроении. И я его понимал. Если говорить честно, то наш флот, несмотря на его силу и храбрость моряков, не имел еще на своем счету громких побед. Ведь не считать же победой перестрелку кораблей, тогда еще королевства Пруссия, с датскими корветами во время прусско-датской войны. Тем более что перестрелка эта не выявила ни победителей, ни побежденных. Постреляли друг в друга и разошлись, каждый в свой порт.
А тут полная победа, да еще над кем – над британцами, которые после Трафальгара считают себя непобедимыми флотоводцами! Полный триумф! Конечно, все мы прекрасно понимали, что без помощи русской эскадры нам бы вряд ли удалось разгромить их. Но даже разделенная пополам победа все равно остается победой. Вот потому-то кайзер и был так доволен, встречая меня на пороге своего кабинета.
Без долгого вступления я рассказал императору о письме адмирала Ларионова и о тех линейных кораблях, которые он предлагает нам строить. Я знал, что кайзер обожает все грандиозное, огромное, самое-самое… Поэтому я ничуть не удивился тому, как император отреагировал на мой рассказ.
– Альфред, – воскликнул кайзер, взмахнув здоровой рукой так, словно в ней была зажата сабля, – мы обязательно построим эскадру линкоров, о которых пишет адмирал Ларионов. Если мы ТОГДА сумели их построить, то это значит, что мы сделаем то же самое и сейчас раз. И тогда – горе тебе, проклятый и коварный Альбион! Альфред, я прошу вас, обязательно попросите у русского адмирала из будущего всё, что у него есть об этих, как он называет их, линейных кораблях.
– Ваше величество, – сказал я, – для того чтобы ввести британцев в заблуждение, я предлагаю объявить публике, что мы будем строить новые корабли по самому слабому из предложенных проектов. Даже линкор типа «Nassau» превосходит любой имеющийся на сегодня броненосец. Но на самом деле мы будем строить только корабли типа «Bayern». И когда они начнут вступать в строй, то англичанам будет поздно что-то менять. Русский император собирается построить флот мощных быстроходных крейсеров – разрушителей торговли, которые в клочья разорвут британские коммуникации. Мы же, немцы, построим мощнейшие линкоры, которые сокрушат британский королевский флот могучим ударом в лоб, для того чтобы наши гренадеры смогли наконец высадиться на берегах Туманного Альбиона и навести на нем немецкий орднунг.
– Это замечательно, Альфред, – немного подумав, сказал мне кайзер, – так мы и поступим! Сегодня вечером я выступаю с речью в Рейхстаге по поводу нашей победы над британцами у Формозы. Я знаю, что вы не любите все эти парламентские извращения, но я попрошу вас быть сегодня в Рейхстаге, и если нужно будет, выступите вслед за мной.
Мне пришлось пойти навстречу предложению моего императора, о чем я, кстати, ничуть не пожалел.
Выступление нашего кайзера перед этими болванами из Рейхстага прошло с оглушительным успехом. Даже вечно недовольные всем социал-демократы в этот раз сидели тихо, словно их не было в зале совсем. В Германии бушевал патриотический подъем, и стоило бы хоть кому-то из этих господ открыть рот и сказать хоть слово против, как он тут же подвергся бы остракизму. Благоразумие – важнейшая черта нашей ручной парламентской оппозиции.
Первым делом кайзер поздравил немцев со славной победой, как он выразился, «над наглыми британцами, которые покусились на имущество Германской империи, за которое было честно заплачено полновесными немецкими марками». Император поблагодарил российского императора, чей флот вместе с германским сражался с захватчиками. При этом он сделал полупоклон в сторону сидевшего в ложе для гостей российского посла в Германии графа Николая Остен-Сакена.
– Мы недавно заключили союз с Российской империи, – сказал кайзер, – и теперь имеем приятную возможность убедиться, что это было сделано вовремя. С нашим верным союзником мы теперь не боимся никого в этом мире.
Кайзер воодушевился и продолжал обрушивать громы и молнии на головы британцев, посмевших напасть на корабли германского флота и попытавшихся завладеть собственностью империи.
– Мы не позволим этим потомкам пиратов, которые построили свою колониальную державу путем грабежа и захвата, – заявил кайзер, – безнаказанно отбирать земли, на которые ступила нога германского солдата и купца. Пусть они и не рассчитывают на то, что под угрозой использования своего огромного флота им удастся запугать нас. Если надо, на германских заводах и верфях будут построены новые могучие военные корабли, которые сотрут в порошок дутое величие Британии. К тому же недавнее сражение у берегов Формозы показало, что «непобедимый флот Англии» не такой уж непобедимый. Потопленные корабли и захваченные в плен военнослужащие этой страны – лучшее тому подтверждение. Если Британия и дальше будет проявлять неуважение к Фатерлянду, то вполне возможно, что нашим бравым гренадерам придется отправиться на берега Темзы и показать зарвавшимся правителям Англии – на кого они дерзнули поднять меч.