Пожав плечами, я затушил сигарету о пол, рядом с ее предшественницей.
— Понятия не имею. Наверно, от неугомонности. Я все искал невесть что — но так и не нашел, — обернувшись к Элизе, я поглядел на нее и в моей голове медленно, очень медленно сформировалась одна догадка. — Может быть, то, что я искал, все время было у меня под рукой.
Она непонимающе уставилась на меня.
Я страстно поцеловал ее узкие, бледные губы.
Она по-прежнему непонимающе глядела на меня.
— Ну, — сказал я, — если ты хочешь, типа, попробовать начать все сначала…
Голубые глаза Элизы широко распахнулись, рот раскрылся. Я потянулся, чтобы еще раз поцеловать ее. Она решительно отпихнула меня.
— Не пойми меня неправильно. Макс, — произнесла она совершенно антиромантичным голосом. — Серьезно, я польщена, что ты так ко мне относишься. И знаешь, развлечься с тобой в постели было бы довольно забавно. У меня сто лет не было мужчин, которые бы так хорошо знали, что меня возбуждает. Но, Макс, секс без эмоциональных коннотаций — всего лишь коллективная мастурбация, а мне, честно говоря, уж надоело коллекционировать скальпы.
Моя нижняя челюсть со звоном ударилась о пол. Мои зубы леденцами запрыгали по полу. Я уставился на Элизу. Захлопал глазами. Опять уставился. О нет, быть не может. Я вновь подчинил себе свой язык.
— Т"ШОМБЕ?
При звуке этого имени Элиза вздрогнула, точно сидела не на полу, а на электрическом стуле и только что получила мощный удар током. Она уставилась на меня, широко разинув рот. Льдисто-голубые линзы выскользнули из ее глаз и разбились о пол. Под линзами оказались шоколадно-карие, изумленные зрачки.
— ПАЙЛ?
22. ДЛИННЫЙ СТАЛЬНОЙ ПРОТЕЗ ПРАВОСУДИЯ
Наверно, мы бы так и просидели до скончания века в холодном мраморном холле замка Фрэнклинштейн, обалдело созерцая друг друга… — но в этот самый миг опомнилась сигнализация. Только что мы с Т"Шомбе бултыхались в омуте чистого, абсолютно умопомрачающего сомнения в реальности действительности — и внезапно задудели клаксоны, взвыли сирены, замигали синие прожекторы и панически заорал усиленный динамиками голос: «Пароль ложный! Пароль ложный!» Где-то в дальнем углу бескрайнего холла лязгнули, распахнувшись, железные двери, и загрохотали по холодному, отлично распространяющему звук мраморному полу тяжелые, подбитые великанскими гвоздями сапоги. ЦЕЛАЯ ОРДА САПОГ, доложу я вам.
Мы с Т"Шомбе вскочили.
— ОХРАНА! — вскрикнула она.
— ГУННАР С РЕБОЙ! — закричал я в ответ.
— ГДЕ? — сорвалась она на визг.
— ЗДЕСЬ! — Я дернул за ручку первой попавшейся двери. В холл хлынула морская вода, обрушив на нас хлопья пены, ошалелых рыб и пустые пивные бутылки. — НЕТ, НЕ ЗДЕСЬ!
— СЮДА! — Т"Шомбе открыла другую дверь, и наружу вырвался мощнейший — хоть монитор на него ставь — аромат дешевой парфюмерии. Мы ринулись туда.