Элиза, посмотрев на меня, театрально закатила глаза.

Отсканировав безбрежный мраморный холл — где по-прежнему было тихо и пустынно — я вновь поглядел на часы.

— Ладно, — смилостивился я, — вы оба пока работали хорошо. Можете поразвлечься. Но через пять минут чтоб вернулись — или мы без вас уйдем.

Реба широко раскрыла глаза:

— Пять минут? — и, схватив Гуннара за руку, потащила его за собой. — Шевелись, милый! — даже не сказав «спасибо», они юркнули в дверь и были таковы.

Оглядев обширный холл в рассуждении, на что бы присесть, я капитулировал и опустился на мраморный пол, прислонившись спиной к стене. Мои почки заныли, чувствуя холод камня даже сквозь виртуальную кожаную куртку.

Элиза встала передо мной. Несколько раз она приоткрывала рот, точно собираясь что-то сказать, затем, приняв какое-то решение, припарковала свою костлявую задницу рядом со мной.

Я наколдовал себе сигарету, сделал одну затяжку, закашлялся так, что чуть легкие не разорвал, и затушил окурок о пол.

Элиза тяжело вздохнула.

— Тебя что-то тревожит? — решился спросить я. Она задумалась.

— Ага, — и кивнула для вящей ясности. Я выдержал учтивую паузу.

— Может, поделишься со мной? Она пожала плечами:

— Может быть.

Я подождал. Потом еще немного подождал. Она глядела на меня, вздыхала и отмалчивалась. Устав от ее усилий установить со мной телепатическую связь, я наколдовал новую сигарету.

— А тебя тоже что-то тревожит? — спросила Элиза.

Я покосился на тлеющую сигарету в своей руке, но мудро воздержался от затяжек.

— Угу, — сообщил я. — Все жду, когда упадет второй ботинок.

— Ни фига себе, — произнесла Элиза. — Ты спутал роли.

— Чего-о? — сморщил я нос.

— Ну знаешь, каноничные лаконичные беседы мужчины с женщиной, — пояснила она. — Угрюмо молчать — это твое дело, а мне полагается клещами вытягивать из тебя односложные ответы.