- Да.

- Несколько дней назад в Урошевац приезжал ватиканский эмиссар. Он упомянул о похищении какого-то генетика.

- Ричард Нейман, - Трент удивил его моментальным ответом, но британец, скорее всего, пользуется нейроимплантом.

- Точно он. Эти вещи могут быть связаны?

- Вы подозреваете святош в генетических экспериментах? - в Британии не сильно любили католическую церковь. И не по религиозным причинам.

- Нет. Но связь между ученым и нашими подростками вероятна.

- В этом мире, полковник, все вероятно. Давайте, пока не станем строить теории, а предоставим такую возможность программному обеспечению.

Виктора подобная слепая вера в машинный интеллект страшно раздражала. Он, конечно, понимал, что взросление в Республике, оторванной от современных информационных технологий, наложило на него определенный отпечаток, что мощь компьютерных систем просто невероятна, но всецело полагаться на их выводы и выкладки считал чрезмерным. Трент, видимо, рассуждал иначе.

- Вы сейчас на службе, полковник? - поинтересовался британец.

- Да. Конечно. Попытаюсь перехватить похитителей и детей.

- Хорошо. Не затягивайте с данными, а мы, в свою очередь, подумаем, чем еще можем помочь.

Разговор завершился. Виктор верил, что помощь будет оказана. Человечество после истории с Республикой Нового Человека с большой осторожностью относилось к попыткам генетической трансформации. Никто не мог с уверенностью заявить, что такие попытки не будут сделаны, но их старались отслеживать и пресекать даже не самые могущественные страны. В некотором роде строгие запреты и ограничения тормозили развитие медицины, но получить новую порцию существ с измененным ДНК никто не хотел. За тридцать с лишним лет после образования Республики технологии прошли не малый путь. Ничего революционного, насколько он знал, но доступность оборудования и препаратов для экспериментов значительно выросли. Когда-то в Китае и Индии на подобные модификации смотрели более свободно, но колоссальные затраты на то, чтобы избавиться от угрозы в виде Республики, подтолкнули правительства и международные организации к созданию структур для контроля за подобного рода деятельностью. Жаль, что подобных институтов не существовало тридцать с лишним лет назад. Жизнь Виктора могла сложиться совершенно иначе. А самое паршивое заключалось в том, что свой набор ДНК он получил в наследство, а не осознанно принял выбор.

И все же его удивляло то, что за такой большой временной отрезок, никто не смог повторить успех американской исследовательской группы в Кэмп-Бондстиле. Ведь в их распоряжении имелось гораздо меньше средств для разработки, чем у современных ученых. Насколько он знал, успех пришел к американцам благодаря гению руководителя группы, который сумел унести секрет успешной трансформации в могилу. Трансформировать геном умели и тогда, и сейчас, но только тому парню удалось добиться устойчивости после трансформации, да еще и такой, что она могла передаваться по наследству.

Виктор вернулся из рассуждений к текущим делам. Давно он не испытывал такого чувства беспомощности: в его распоряжении почти тысяча вооруженных и не самых глупых человек, население Урошеваца, как и сам город, не так уж и велико, но найти большую группу похитителей и их добычу представляется не самой легкой задачей. Десятки тысяч видекамер и тысячи дронов тоже не помогли.

А теперь ему еще надо ставить в известность Дамьяновича и Белград. Он вернул на экран терминала список вызовов и начал повторный набор.