Первые минуты мы молчим. В голове у меня пусто, и в теле, кажется, тоже — только тяжесть одежды и придавливает поближе к земле.

— Справились ведь. — нарушает тишину охотник и протягивает широкую ладонь. — Справились. Янко.

Не сразу понимаю, о чем он. Пожимаю руку.

— Янко. — повторяю имя, разглядывая заново и темные, коротко обрезанные волосы, и широкие полосы бровей на загорелой несмотря на зиму коже. — Разве ж мы могли не справиться?

Имя горчит на языке, но я смеюсь, впервые за многие дни — не от отчаяния, нервов или боли, а просто смеюсь, от всей души.

— Никаких корней, кроме родной деревни. — разводит он руками и делает брови домиком. — Среди вас как белая ворона.

— Ничего, у нас все странные. — утешаю я его и снова замолкаю. Остается надеяться, что в этот раз меня уводит не трусость.

— Тоскуешь? — Янко, похоже, твердо решил не дать мне задуматься ни на секунду.

— Имею право. — вяло отзываюсь я. Воротник начинает душить. — Дай кинжал, или что там у тебя…

Парень смотрит подозрительно, но клинок достает. Я, скосив глаза до невозможности, пытаюсь отрезать воротник.

Закатив глаза, Янко забирает оружие обратно.

— Голову себе отпилишь. — ворчит он и быстро отрезает лишнюю деталь — только треск стоит. — Что же вы оба такие…

— Давай о чем-нибудь другом поговорим. — я откидываюсь, растирая шею. Ухо все еще болит, и я стараюсь неловким жестом не задеть его. — Не вышло свахи из тебя, ничего не поделаешь.

— Да вас связать стоило и оставить где-нибудь на сутки. — Янко, скрестив руки на груди, смотрит на меня. В глазах его видится осуждение. — Так разнесете же все к бесам… Вот что с вами делать?

Хороший вопрос.

Когда я увидела дом, то первой мыслью было…

Да нет, вру. Не было никаких первых мыслей.

Я просто проследила взглядом — от угла левого крыла к центру, а потом по правому крылу, и из самых глубин души вырвался крик:

— Небольшой дом?!!

Янко за моей спиной тяжело вздохнул.