Почему-то ей стало грустно, хотя умом она понимала, что лучшего развития событий и быть не может. Но что-то внутри противилось этому, что-то говорящее, что они так много пережили вместе и… нет, об этом она думать не будет. У нее есть план, его она и будет придерживаться, сейчас, если никто не появится, она выйдет на берег и быстренько подкинет этого крошечного человечка кому-нибудь…
И разве она против?! Нет, она понаблюдает и отдаст его в хорошие руки. А вообще, это уже не ее проблемы, она сохранила ему жизнь, разве этого мало? У нее есть свои дела и совершенно нет времени возится с этим орущим монстром, так что она просто сдаст его первому, кто будет похож на нормального человека, какой-нибудь женщине средних лет. Да, так она и сделает.
Пока она шла к берегу, так никто и не появился, пляж детского лагеря оставался все таким же пустынным, только проснувшиеся уже чайки с криками носились над водой и приземлялись на берегу, чтобы тут же снова взмыть в чистое утреннее небо. Когда стало слишком мелко, чтобы продолжать прятаться за шлюпкой, Фатима просто встала впереди и потащила ее за собой, внимательно следя за берегом. Пляж был достаточно длинным и на всем его протяжении то тут, то там высились горки и смешные зонтики, раскрашенные под мухоморы, только вот этот лагерь давно не видел столько ребятишек, чтобы занять все эти горки и «мухоморы». Деревянные настилы-тропинки уходили вверх к самому лагерю через каждые 5 метров, скрываясь в густом кустарнике, отмечающем границу пляжа, а дальше среди деревьев прятались маленькие домики, раскрашенные во все цвета радуги. Выйдя на берег, Фатима сразу же обратила внимание на ярко-красный деревянный коттедж, смотрящий прямо на море своими заколоченными окнами, это подтверждало не самые лучшие времена детской турбазы. Кто-то здесь отдыхает, об этом говорили покрашенные горки и грибки, но маленьких постояльцев сейчас очень и очень мало. И это хорошо.
Когда глубина стала ей по щиколотку, Фатима наклонилась и просто потащила шлюпку за собой, двигаясь задом, как самый большой рак, выползающий на сушу. При переходе из воды на берег плот немного качнуло, камешки и маленькие ракушки зашуршали по днищу шлюпки, и она с опаской покосилась на малыша, но тот продолжал сладко посапывать, сжав крошечные кулачки, силуэты которых она видела под одеялом.
Утро уже полностью вступило в свои права, небо было ярко-голубым с тем неповторимым золотистым оттенком, который можно увидеть только ранним утром, море тоже окрасилось в изумрудный цвет, в ветвях высоких деревьев, скрывающих домики лагеря, радостно пели птицы. Райское утро, подумала Фатима, медленно и осторожно оттаскивая плот за ближайшую горку. От него надо было избавиться, не могла же она тащить его вместе с малышом до самых домиков, но выбрасывать его здесь она, конечно же, не собиралась. Скрывшись за горкой – плохое укрытие, но лучше, чем открытое пространство – она быстро скинула с плеч рюкзак и начала доставать свою одежду, разгуливать в таком виде тоже было невозможно. Пока она выгружала свои джинсы и майку, пред ней встал еще один вопрос: как быть с буксиром? Нести его прямо так, в чехле, было бы слишком заметно и памятно, оставить где-то? Черт, она не рассчитывала на то, что будет ходить с ним при свете дня! Чемодан, в котором она привезла его, благополучно ждал в домике у моря вместе с остальными вещами, ведь она должна была еще до рассвета быть там и … Хозяйка приедет за ключами в 8, а она все еще тут!
– Да что же за дерьмо! – Со злостью прошептала она.
Все пошло наперекосяк, все вышло из-под контроля, а теперь еще этот малыш. Из рюкзака она достала часы, сейчас было 5 минут 6-го, у нее почти 3 часа. За это время она должна пристроить бывшего наследника и добраться до своего домика. Она быстро начала переодеваться, первым делом сняв шапочку и очки, вот тут очень пригодилась расческа и набор резинок – ее распущенные волосы были слишком заметны, даже после длительного пребывания под тугой шапочкой, поэтому она собрала их в низкий хвост, перетянув по всей длине несколькими резинками. Дальше пошло быстрее, и уже через 5 минут она снова стала походить на обычную туристку, только красная шлюпка с малышом служила напоминанием о прошедшей ночи. Свой костюм она затолкала в рюкзак, предварительно сложив – ей нужно было экономить место, ведь плот и его запаску она пока могла спрятать только там. Очень осторожно, чтобы не разбудить ребенка, она подняла его кроватку за ручку и поставила на песок, малыш не проснулся. Дальше в рюкзак отправилась сложенная запасная шлюпка, правда ее пришлось сильно согнуть, но в итоге она влезла. Теперь надо было что-то делать с ремнем, места для него не было, но выход был – она просто надела его на себя, он очень хорошо подошел к ее джинсам. И наконец надутая шлюпка. Фатима не стала мучиться и искать, как ее сдуть и возможно ли это, она просто достала небольшой нож, который всегда брала с собой на дело, и пропорола ярко-красный бок шлюпки. Со свистом и шумом шлюпка сдулась за пару секунд, теперь ее можно было сложить и попытаться затолкать в раздувшийся и уже бесформенный рюкзак. А дальше вперед, на базу, где она сможет подбросить малыша и спокойно ехать к себе, а через пару часов убраться из города. Она была твердо уверена, что сможет.
Когда на песке не осталось никаких следов их пребывания, Фатима встала, подхватила кроватку с малышом и быстро пошла к заколоченному домику. На базе по-прежнему было тихо и пусто, может, оттого, что все прибрежные коттеджи пустовали, а может, просто было еще слишком рано. Она не шла по деревянному настилу, слишком много было бы шума, она шла прямо по песку, который уже через пару шагов набился в мокрые босоножки и очень мешал. Но это маленькое неудобство меркло по сравнению с тем, что на нее свалилось, корзинка с малышом, казалось, весила тысячу тонн, хотя несла она ее легко и без усилий. Только не плач, мысленно умоляла она ребенка, только не сейчас, но она понимала, что ей итак сильно везло, что он до сих пор спит и не дает о себе знать, совсем скоро он проснется и заголосит, и вот тогда начнутся серьезные проблемы.
Не начнутся, если я сейчас его брошу под каким-нибудь обитаемым домиком, шепнул голосок, но сама Фатима слабо верила в то, что сумеет отделаться от этого маленького крикуна так быстро.
В полной тишине они дошли до красного домика, здесь деревья росли так высоко, что полностью скрывали строение как огромный зеленый зонт, под которым было еще по-ночному холодно и темно. Потрескавшаяся бетонная дорожка вела от домика вглубь лагеря сквозь густые заросли кустарника. На всей территории деревья росли так густо, что казалось, маленькие домики стояли в сказочном лесу, а жили в них гномы или эльфы, а не простые человеческие дети. Хотя каждый ребенок считает себя немного волшебным существом, и, может, такими они и бывают, пока не вырастают и не стряхивают себя волшебную пыль. Мне бы здесь очень понравилось, когда я еще была сказочной принцессой, подумала Фатима, обходя домик в поисках не заколоченного окна. Впрочем, повзрослеть ей пришлось быстро, хотя к тому времени она уже не верила в эльфов и Деда Мороза, но еще верила в людей, а теперь вот потеряла и эту веру.
За домком тропинка расходилась и вела к другим таким же красивым и пустым постройкам, каждый домик стоял в отдельном пространстве, а все вокруг было заполнено растительностью, в зеленом куполе неутомимо пели птицы. Да здесь прямо райское место, подумала Фатима, оглядываясь по сторонам, красный домик ей не подошел, там все было крепко забито досками. Она могла бы их сломать и без труда, но это, во-первых, шум, а во-вторых – следы. Нет, лучше поискать что-то более подходящее. Она собиралась разбудить малыша, пока он не сделал это сам в неподходящее время, у нее есть для него бутылочка, а потом она просто пройдет вглубь лагеря и оставит его возле жилого коттеджа.
А еще она боялась, что с ним что-то не так, слишком уж долго он спит, может, так оно и должно быть, опыта в этом деле у нее не было, но почему-то она начала переживать. Разбужу, чтобы знать, что с ним все отлично, если не считать потерю семьи, решила она, печально улыбнувшись спящему крохе, а потом передам его в другие руки. Как бездомного котенка, шепнул голос в голове, тот самый, который всегда портил ей настроение своими замечаниями, отдам в хорошие руки славного голубоглазого малыша, так?
– Да, так, – зло шепнула она, – а какой у меня выбор?
Голос промолчал.
Следующий домик был небесно-голубым, и там явно шел ремонт, окна и двери не были заколочены, а вокруг стояли корыта с растворами и погнутые ведра с какими-то строительными смесями. Это хорошо, и ничего, если на двери висит замок, окна вполне подойдут. Она быстро пошла к домику, когда малыш в корзинке вдруг как будто ожил, он зашевелился, засопел, а потом разразился громким, просто оглушительно громким ревом. Вот этого она и боялась.
Вместо того, чтобы идти, она побежала, подгоняемая ужасом и неожиданностью. Враз пропали все те крохи знаний о детях, которые она так старательно выуживала из своего мозга всю ночь, она просто не знала, что ей делать, и первым порывом было просто бросить кроватку и бежать. Но руки не разжались, и она добежала до голубого домика, так и неся кроватку с орущим малышом. Дверь была бесполезной с таким замком, поэтому Фатима просто обошла, точнее, оббежала домик и сильно толкнула окно на задней его стороне. Оно поддалось с легкостью, свидетельствующей о том, что его уже открывали таким образом и не раз. Но сейчас не было времени думать об этом, она быстро сунула корзинку в это открытое окно и поставила ее на пол, покрытый солидным слоем окурков и использованных презервативов, а потом скользнула внутрь сама, благо окна были очень низко.
Интересно, сколько народу разбудила эта маленькая сирена, задалась вопросом она, может, пора бежать? Но сейчас даже это ушло на второй план, сначала надо его заткнуть, иначе она просто ничего не услышит. Фатима вытащила бутылочку с молочной смесью из крепления, она была холодной. Секунду поколебавшись, она все же наклонилась над ребенком и неумело начала его кормить. Плач тут же оборвался, а Фатима вспомнила, что надо следить, чтобы малыш не наглотался воздуха. Тишина помогает думать, отметила она, с ужасом вспоминая, что малыш, возможно, намочил подгузник, а запасного у нее нет. Неужели он так и будет орать?
Но он не орал, судьба и удача опять были на ее стороне, и вопреки всем известным ей законам о детях, употребив полбутылочки своей смеси, малыш просто гукнул и успокоился. Он тихо лежал в своей кроватке, делая какие-то бессмысленные жесты своими крохотными ручонками и корчил ей гримасы. За окном была полная тишина. Все еще не веря, что он не орет, и с ним все, похоже, нормально, Фатима ошарашено улыбнулась ему, зажимая наполовину пустую бутылочку в руке. Малыш беззубо улыбнулся в ответ.
– Солнышко, – нежно прошептала она, даже не осознавая, что говорит и каким тоном, – ты улыбаешься! Сладкий малыш.
Она протянула свободную руку и осторожно дотронулась до его крошечной ручки, малыш отдернул ее и снова улыбнулся. За этим занятием можно проводить часы, подумала она, медленно возвращаясь в реальный мир. Интересно, все дети такие или только мой? Он не твой, тут же среагировал голос, и она с грустью согласилась. Да, не мой, но в каком-то смысле он всегда будет моим, я оставила ему жизнь и дам новую, сегодня его второй день рождения, а я его вторая мать. Голос не стал возражать.