— Не за что. Я всего лишь деньги зарабатываю. Мне плевать на вас и на то, чем вы тут занимаетесь.

— Да хорош уже монашкой притворяться. Людей убиваешь, энергию всю себе забираешь. Я как будто не слышал, что Меншиков сказал по поводу энергии.

— Имею на то право, — ответил я тоном, не предполагающим продолжение диалога.

— Все мы… в некоторой степени право имеем, — проговорил серьёзно Козлов. — Когда за жалкие подачки заставляют вкалывать, приходится вертеться.

Я не ответил ничего. Считают так — ну и пусть. Не моё дело.

Я был удовлетворён поездкой. Отвращение перед убийством себе подобных постепенно сменялось радостью от добытой энергии. Это даже пугало в какой-то степени. Кем я становлюсь? Пустыня меняет людей, изменила она и меня. На моих руках было уже много крови, но с каждым новым убийством я всё меньше и меньше беспокоился об этом. Здесь шла настоящая борьба за существование и за деньги. Никаких правил, никаких законов. И даже те, кто гипотетически мог навести порядок, не торопились этим заниматься. Жестокое место.

В среду вечером я отправился тренироваться в недостроенное здание на территории. Иногда сюда приходили ребята из нашего клана, но сегодня здесь никого не было. Я начал с медитации, затем силой мысли стал сдавливать кирпичи, кроша их на куски, а потом — учиться управлять несколькими объектами одновременно. Количество мелких предметов удалось довести до десяти, но пока это был предел, за который шагнуть никак не получалось.

— Неплохо, — сказал Бурдюков, когда увидел, как надо мной летают десять обломков кирпича.

Я отвлёкся, и кирпичи рухнули на пол, а один треснул мне по голове. Увлечённый тренировкой, я даже не заметил, как Бурдюков появился здесь. Он стоял в дверном проёме, сунув руки в карманы.

— Не надо так подкрадываться, — сказал я. — Могу и кирпичом случайно запульнуть. Тоже тренироваться пришёл?

— Нет, я сегодня уже тренировался утром. Поговорить надо, — Бурдюков зашёл в помещение.

— Давай поговорим, — согласился я.

Прапорщик подошёл к окну.

— Слышал, ты «филинам» помогаешь. Нехорошо получается.

— Ты про вчерашнюю поездку? Я им не помогаю. Я — в боевой группе. Что прикажут, то и делаю.

— Только тебе не приказывали. На этот раз Козлов набирал добровольцев. И ты согласился. Давно с ними спелся?

Слова Бурдюкова звучали, как обвинение. Не нравилось ему, что я работаю с враждебным кланом. Только мне-то какое дело? Моё участие в вылазке за кристаллами было продиктовано совсем другими мотивами, а не желанием помочь «филинам».

— При чём тут Козлов? Меня Меншиков лично попросил, — сказал я. — Или я должен был его на хрен послать? К тому же он пообещал хорошие деньги.

— Меншиков? — Бурдюков с удивлением посмотрел на меня. — А он какое к этому отношение имеет?

— Прямое. Он знает, что «филины» ездят в пустыню за кристаллами. Это была его идея приставить к ним охрану из сильных светоносных.