Жилой дом... еще жилой дом... а дальше асфальтовая дорожка между живых изгородей в человеческий рост, за левой изгородью бетонная стена, за правой – решетка, за решеткой – темный парк. Плевое дело – перепрыгнуть через такую решетку, но вот те кубики наверху мне не нравятся совсем: это релихт-защита, и хорошо, если она только поднимет тревогу... вообще-то в спокойной обстановке для преодоления ее нужно всего-навсего три зеркальца и кусок толстой проволоки, но у нас нет ни того, ни другого, да и спокойной обстановки тоже нет... Поэтому мы пойдем, как солидные люди через дверь.

Вот они, сетчатые ворота, их отпирают вон из той будки, должен же быть какой-то служебный ход, точно, железная калитка с окошечком на уровне лица и тоже с дистантным замком, ну, что же... стандартная ситуация номер семь... Мартин становится перед калиткой, слева и сзади от него Антон, обматывает курткой пистолет. Я стою справа, в опущенной руке взведенный автомат – на самый крайний случай. Серега с Ференцем в резерве. Мартин властно колотит в калитку рукояткой пистолета. Из будки мгновенно, как чертик из коробочки, появляется амбал в форме внутренней стражи. Автомат у него под мышкой, ствол смотрит на нас.

– Кто такие?

– Имперская тайная полиция, – говорит Мартин, сует пистолет за пояс и достает из кармана удостоверение. Охранник подходит к калитке, щелкает выключателем, на столбе вспыхивает яркая лампа. Мартин держит удостоверение напротив окошечка, охранник наклоняется и читает, щурясь, и тут Мартин роняет удостоверение, в этой же руке у него баллончик с парализатором, и он пускает струю газа прямо в лицо охраннику. Тот падает, как подкошенный, с шумом, с обвальным грохотом, и на шум выскакивает второй, автомат наготове, но Антон успевает выстрелить раньше, звук негромкий, будто уронили кирпич, и охранник пятится и оседает... Я готов принять следующего, но следующего нет, дежурят обычно по двое, Мартин сует в окошечко руку, силясь дотянуться до замка, но нет, конечно, кто же ставит замки так, чтобы до них можно было дотянуться?.. Тут потребна некоторая хитрость... я отстраняю Мартина, достаю нож и вижу, что Серега уже встал на плечи Ференца и что-то ковыряет на самом верху ворот, падает вниз какая-то жестянка, Серега сопит и ругается сквозь зубы, потом что-то звонко ломается, и Серега, повиснув на одной руке, начинает другой рукой что-то крутить, сначала ничего не происходит, потом раздается скрип, и ворота начинают медленно-медленно ползти в сторону. Минута... вторая... Наконец, щель достаточно широка, чтобы в нее пролезть. Первым лезет Антон, он самый крупный из нас, кряхтит, но протискивается, и за ним протискиваемся мы все. У Сереги с пальцев капает кровь. Перевяжись, говорю я ему и бегу в караульную будку. Так... пульт, телефон, рация. Снимаю телефонную трубку и кладу на стол. Охранник очнется через полчаса, не раньше, но на всякий случай я связываю его ремнями, затыкаю рот. Автоматы забрасываю на крышу будки. Гашу фонарь над входом. Вот и еще минута ушла...

Аллея, кусты, молодые деревья. Несколько фонарей освещают лужайку, за ней – двухэтажный дом новой постройки, свет за шторами, а рядом, выглядывая из-за угла – роскошный легковой прицеп, "вилла на колесах" по имени "Шметтерлинг" – так написано над окнами – но почему-то с огромной, не менее десяти метров высотой, телескопической антенной. Серега, она? Оно? Наверняка, говорит Серега. Оно. Ну, ребята...

А вот и охрана. Между домом и прицепом появляется крепкий парень, руки в карманах, мягкие движения, очки... нет, не очки – ноктоскоп! Идет... остановился... смотрит... увидел! Артем опять успевает раньше: коротко – сдвоенным выстрелом – бьет автомат, и охранник, подпрыгнув, падает и выгибается назад, пистолеты вылетают из рук, а нам надо пробежать всего пятьдесят метров. Мы бежим, ветер в ушах, две секунды, никого нет, три секунды, никто не стреляет, четыре секунды, дверь... распахивается, и навстречу... вижу только кружок дула, руки делают все сами, запрокинутое лицо, темнота, лестница вверх, поворот, еще лестница, позади короткие очереди, передо мной три двери, выбиваю ногой – сортир, черт, дальше никого, третья дверь, выстрелы навстречу, щепки и вонь пороха, и будто кирпичом по темени, бью поверх голов, но впритирку, чтобы присели, а рядом уже Артем, и у тех – нет шансов.

– Пистолеты на пол, – в три приема выговариваю я. – И – прошу садиться...

Под ногами – длинная, взахлеб, очередь. Вопль. Еще очередь. Тишина. Горячая струйка за правым ухом, по шее, на спину.

– Всем сидеть, – повторяю я.

Вот он, раухер. На мониторе – семь колонок цифр, в последней, седьмой, цифры меняются, меня опять ошпаривает кипятком, и я даже не тянусь к выключателю – просто всаживаю в раухер десяток пуль. Наверное, от сотрясения – экран монитора покрывается густой сетью трещин, раздается громкое шипение, все меркнет. Успели. Успели. Успели, черт побери...

И вот теперь я оглядываюсь по сторонам.

Их четверо, все в гражданском. Но по-настоящему штатский валенок среди них, похоже, только вот этот, у стола, белее штукатурки, с ужасом смотрит не на меня, а на остатки раухера; программер? Наверное. А остальные...

– Что все это значит? – подсевшим, но вполне твердым голосом спрашивает один из них, самый старший, бульдожьи щеки, ежик – совершенно полковничья рожа. – Кто вы такие?

– Трио, – охотно отвечаю я.

– Что-что, – он от изумления чуть не падает.

– Отдел особых операций при штабе ВВС Сибири, – подчеркнуто медленно говорю я. – Старший координатор Валинецкий.

Секундное молчание и глаза, которыми он видит не меня, говорят о многом – почти обо всем. Сейчас он начнет врать, и я его опережаю.

– Господин полковник, – наобум говорю я и, кажется, попадаю в десятку, – мы прекрасно знаем, кто вы и чем занимаетесь. Дело, однако, в том, что... – я посмотрел на часы, – тридцать две минуты назад мы получили неопровержимое доказательство того, что вас недоинформировали о характере радиофугасов, тралением которых поручили заниматься... – у меня начинает медленно плыть перед глазами, я нашариваю стул и сажусь, хорошо бы лечь, но это нереально. – Дело в том, что один из них представляет собой плутониевую мину мощностью восемь килотонн и, по нашим данным, установлен где-то в районе сибирского посольства... Вы понимаете, надеюсь, что акция наша носила вынужденный характер и имела целью предотвратить злодеяние, которое иначе бы...

– Всем к стене! – оглушительно кричит Артем, а я мягко, как в вату, падаю на пол. В глазах уже почти темно, но сквозь эту темноту я еще вижу, как в дверь косо входит Серега, а с ним кто-то такой знакомый...

– Феликс, – ласково шепчу я сквозь липкую сладость во рту, – как хорошо, что и ты здесь...