– Там, – он показал рукой за спину. – Где-то в той стороне. У тебя не найдется пятидесяти пфеннигов?

Я дал ему марку.

– Спасибо, – сказал он. – А зачем тебе наш глатц?

– Ищу одного человека.

– Кого? Может быть, я его знаю?

– Себя.

– Нет, не встречал, – он сделал попытку меня обойти, но я опять заступил ему дорогу.

– Брат, – сказал я, – не торопись. Продай мне свой абвер.

– Зачем тебе абвер?

– Здесь очень тяжело дышать. Я задыхаюсь в этой слизи.

– А как же я? Мне тоже будет трудно без абвера.

– Я даю тебе триста марок.

– У меня старый абвер, – сказал гем, – и немного слизи в него попадает. Он порван в двух местах. За триста марок ты сможешь купить себе новый и целый.

– Это ничего. Ты купишь себе новый и целый, а этот отдай мне. Помоги мне, брат, я уже по-настоящему задыхаюсь...

– Хорошо, – сказал он. – Но дай мне еще пятьдесят марок, потому что я до вечера должен буду ходить голый в этой слизи.

– Пусть будет так, – сказал я.

Я отслюнил бумажки, а гем разделся. Абвер действительно был очень старый, колечки позеленели, поистерлись, под мышками были солидные прорехи: пот разъел латунь.

– А вонючка в глатце есть? – спросил я.

– Есть.

– Как его звать? – я отстегнул еще десятку.