Мужчина жевал жвачку, на руках у него были тонкие кожаные перчатки, но его выдали свежевымытые волосы. Не помогло и то, что он курил в открытое окно. Табачный дым въелся в редкие пряди его волос, и когда он лихорадочно помотал головой, вокруг него распространился затхлый запах.
– Ладно, все в порядке, я тебя не выдам.
В клинике было запрещено курить, но особый цинизм ситуации заключался в том, что Линус закурил именно во время «дней спорта и велнеса» на вилле.
Значит, все-таки это не предвестники. Больше никаких воспоминаний.
– Пойм, я жентозать! – Уголки губ Линуса дернулись, он выглядел испуганным. Слишком испуганным для того, чтобы причиной этого стало нарушение внутренних правил клиники. Он беспокойно махал руками, словно пытался объясниться на языке жестов, что в случае его ограниченных возможностей коммуникации было, на взгляд Каспара, не такой уж плохой идеей.
– Что случилось? – спросил он.
Вместо ответа, Линус схватил его руку с пакетом и потащил за собой. Он открыл дверь напротив, на которой висела табличка «Фитнес-центр». В любом другом заведении это было бы обыкновенное помещение для лечебной гимнастики.
Каспар еще никогда сюда не заходил и поэтому несколько удивился современным высокотехнологичным тренажерам, которые стояли в спортзале с зеркальными стенами. Он окинул взглядом беговые дорожки, силовые скамьи и тренажеры для гребной тяги и только задался вопросом, для чего нужна мигающая резиновая лестница в углу, как Линус приложил палец к губам и выключил свет. Затем открыл стеклянную дверь, ведущую на небольшой балкончик. Неожиданно стало светлее, но это был лишь оптический обман: снежинки, крутившиеся теперь у их ног, отражали мигающие огоньки электронных спортивных снарядов.
«Вот, значит, где ты выкурил сигарету», – подумал Каспар и остановился. Линус снова замахал рукой. Очевидно, он хотел, чтобы Каспар следовал за ним. Наружу, на обледенелый и покрытый мокрым снегом деревянный пол балкона.
– Эй, дружище, ты это видишь? – Каспар помотал головой и указал на свои ноги. – Я в носках на мороз не пойду.
– Я жентоозать, – прошипел Линус. На этот раз еще более нетерпеливо и испуганно. Затем сделал шаг назад, еще раз кивнул Каспару и через секунду исчез в темноте.
– Вернись! – крикнул Каспар. «Ты погибнешь». Его передернуло от этой мысли, прежде чем он успел ее озвучить.
И что теперь?
Он не мог терять времени. Расфельд и остальной персонал как раз отвлеклись на нового пациента. Удобный момент для того, чтобы незаметно улизнуть из клиники. Между тем Каспару вдруг показалось, что он сумел перевести вавилонскую тарабарщину Линуса.
«Пойм, я жентозать» – «Пойдем, я должен тебе что-то показать».
Проклятье. Возможно, Линус с криком побежит за ним, если Каспар сейчас развернется и уйдет, а такое внимание ему было ни к чему.
Каспар натянул ботинки и накинул на плечи пальто. Жалюзи на окнах были опущены на одну треть, а Каспар был на две головы выше Линуса, поэтому ему пришлось нагнуться, чтобы выйти на балкон. Ледяной ветер уперся в него, как невидимый привратник, который хочет помешать посторонним проникнуть в его царство холода.
Каспар еще больше согнулся и обхватил себя руками. Ветер немного ослабел, благодаря выступу эркера слева, который защищал от метели, но не от сибирских температур. Линус, тоже стоявший с подветренной стороны, опять приложил палец к губам.
– Тнизу, – прошептал он и указал на красный снегоход, который был припаркован перед входной дверью. Б
– О чем ты? – Каспар нагнулся вперед, но увидел еще меньше, потому что вышел из укрытия эркера. Снег летел прямо в глаза. Каспар заморгал и наклонил голову, сердясь на себя за безрассудство. Вместо того чтобы пробраться мимо Бахмана и сбежать из клиники, он теперь стоял со склонным к психозам пациентом в темноте на обледенелом балконе.