— Где ты видел, что бы волки нападали на всадников, да еще такой кус из шеи могли вырвать. А почему дальше жрать не стали? Или волк один был? Да один бы никогда не напал бы.

— А кто ж тогда? Медведь?

— Не знаю. А у вас тут медведи водятся?

— Не видал, — признался Еган. — Кабаны — да, лоси, опять же…

— Ты где-нибудь видел, что бы лоси грызли лошадей? — спросил Волков и, оглядевшись вокруг, добавил: — Интересно, а куда парень делся? И следов никаких.

— Да какие тут следы? Все утро дождь льет. Хотя стоп, вот след. — Еган остановился, — вот еще… Босые ноги…

Солдат тоже увидел отпечатки босых ног на глине.

— А парень босой уезжал?

— Не, они босые не ходят.

— Кто — они?

— Ну, они, семейство трактирщика.

— А не помнишь, в чем он был?

— Не помню. Может, в чунях, может, в деревяшках. Но не босой точно.

Волков слез и чуть прошелся подальше в редколесье. Следы терялись под водой, которой было залито все вокруг. Еган стал орать, звать малого, но все было тщетно. Никто не откликнулся, и следов они больше не находили. Было тихо, сыро и безлюдно.

— Ты с коня седло сними, — сказал солдат. — Седло ламбрийской работы.

— А то, как же, че ж бросать такую вещь, дорогую. Я бы подковы отодрал, да инструмента нет. А подковы то хорошие. Наш кузнец за такую работу крейцер попросит.

Волков смотрел, как Еган ловко снял седло и с мертвой лошади, которая, к тому же, была полупритоплена.

«Из него вышел бы неплохой солдат, — подумал он, — из крестьян всегда солдаты получаются лучше, чем из городских».

Наконец, вымазавшись в глине, Еган вытянул седло из-под мертвой лошади, отмыл его в луже.

— Красивое, — заметил он.