– Я одно знаю наверняка, – сказала Дженни, – если ты останешься в этом доме, твоя тетя сделает из тебя еще большего психа, чем она сама.

– Но, может быть, в этом что-то есть, – возразил он озадаченно. – Многие верят в эти оккультные дела. Не могут же все они быть ненормальными.

– Может, и не все, – ответила Дженни, – но если ты поразмыслишь внимательно над тем, что она говорит, то откроешь множество неувязок.

– Но она убедительно растолковывает их.

– Конечно… придумывая аргументы прямо на ходу. Ты же знаешь, человек может быть умным и ненормальным одновременно. Смотри, – она выпростала руки и методично стала считать на пальцах. – Во-первых, ты ей доказываешь свою невиновность, что па тебе нет никаких следов от пуль, так? Она в ответ читает тебе о бронзовых топорах из какой-то старой книги. А, может, этого в книге вовсе и нет, может, она не переводила, а просто придумывала. Но даже если в книге все так, то что это доказывает? Во-вторых, она ошибается и забывает о собственном вранье – режет тебе руку, а ты ловишь ее на этом. Она тут же выдумывает еще одну сказку о специальном ноже. Разве ты не видишь, что концы с концами не сходятся?

Тим подумал над сказанным Дженни и почувствовал себя чуть увереннее.

– Ну а как же все-таки книга, камин и огонь?

– Так, как ты ей сказал об этом, Тим. Искры и прежде приводили к пожару, а вещи и раньше выпадали из камина…

– Почему же огонь тут же погас?

– А, может, он и так погас бы сам…

Тим кивнул:

– Я тоже так думаю. – Он уставился на освещенный луной потолок.

– Джен, – произнес он через некоторое время. – А что, если я и вправду маньяк?

– Разве тебе надо кого-то насиловать? – задала она вопрос очень нежным голосом и погладила его под простыней.

– Нет, серьезно. Отбросим все это колдовство. Но в реальности вдруг я и правда псих какой-нибудь? Может, я теряю сознание и просто не помню, что творю?

– Я в это ничуточки не верю, и ты выбрось это из головы, Тим. То, что случилось с Мэлани и с другими, – это ужасно, чудовищно, но ты к этому непричастен, – твердо заключила она.

Он опять помолчал, а затем произнес:

– Я не перестаю думать об этой книге, переплетенной в человеческую кожу…

– Держу пари, что это самая обычная старая овечья шкура, – она подавила зевок.

– А дырка над «i» в слове «Perditae»?