Разбирая шестую особенность, мы отмечали, что все мысли человека «крутятся» вокруг первоочередных проблем, и, как следствие, именно для них находится решение. Но ведь всегда есть и масса «не первоочередных» проблем, которые в данный, конкретный момент человека не касаются и являются для него чем-то отвлечённым. Всё это было бы не очень-то и важно, если бы эти проблемы не имели коварного свойства возникать в самый неподходящий момент, когда человек совершенно не подготовлен к их решению. А юмор, помимо всего прочего, хорош тем, что позволяет заострять внимание на сути этих самых «не первоочередных» проблем, и как бы подготавливает человека к борьбе с ними. И пусть далеко не всегда такая «подготовка» даёт ощутимые результаты, никак нельзя сказать, что это свойство – способность воспринимать суть проблем в лаконичной и яркой форме – не представляет ценности. (В главе «Немного о глобальной задаче» мы уже сталкивались с вопросом (и в дальнейшем снова коснёмся этой темы), что именно в сфере человеческих взаимоотношений могут возникать неожиданные и чрезвычайно опасные процессы. А юмор как раз направлен на выявление различных людских пороков, то есть тех потенциальных или реальных проблем, которые сознание не должно игнорировать.)

Для примера можно рассмотреть такой анекдот (пусть и не очень остроумный, но нам важна специфика обработки информации посредством юмора): «Коллектив экспериментального НИИ “Мечта” открыл особый тип мужчин. Мужчина этого типа высокий, стройный, не пьёт, не курит, очень много зарабатывает, очень любит свою жену, делает все домашние дела, не увлекается футболом, уважает свою тёщу. И называется этот тип мужчин “муж подруги”».

Заметим, что здесь юмор высвечивает явление, которое никак нельзя назвать первоочередной проблемой. Но в то же время эта тема для сознания интересна. И вряд ли в «не юморной» форме можно так лаконично и ярко объяснить одну из распространённых черт женской психологии.

Другой анекдот: «– Какая разница между мужем и ребенком? – В принципе, никакой, но ребенка хоть можно оставлять одного с нянькой». Здесь уже выявлена характерная черта мужской половины человечества.

Или такой анекдот-афоризм: «Жизнь – борьба. У каждого в своей весовой категории». Первая фраза избитая, всем известная, ассоциирующаяся с определёнными стереотипами. Но следующая фраза, делая своеобразное уточнение, показывает однобокость этих стереотипов, и в очень краткой и лёгкой форме «разъясняет» то, что мы долго и нудно разбирали, когда рассматривали шестую особенность человеческого мышления (о том, что основная масса мыслей человека «крутится» вокруг реальных для него проблем).

Если рассмотреть множество самых разных анекдотов, то можно заметить, что все они содержат как минимум три общие составляющие. Первая – это, как было отмечено, тот факт, что объектами шуток всегда являются порочные стороны человеческой натуры, или ситуации, возникающие как следствие пороков. Вторая – это краткость. (Вряд ли длинный анекдот или шутка могут быть смешными.) И третья – это неожиданный, но вполне логичный поворот сюжета. Но если коэффициент неожиданности получаемой информации высок (ведь поворот сюжета неожиданный), да ещё и степень важности достаточно высока (ведь в анекдоте, как мы отметили, информация проливает свет именно на интересующую человека тему), значит, информации много. И эта информация логична (поворот сюжета в анекдотах не просто неожиданный, но и логичный). (Про коэффициент неожиданности и степень важности мы говорили в главе «Ещё немного о свойствах информации».) Получается, что анекдот, как и любая шутка, это, прежде всего, почти мгновенное получение информации, коэффициент неожиданности и степень важности которой очень высоки. То есть, это получение «большого» количества интересной и логичной информации за очень короткий промежуток времени.

Здесь можно провести аналогию с законами физики: если за короткий период времени производится много работы, то это свидетельствует о большой мощности источника энергии, производящего эту работу. В нашем случае за короткий период времени человек получает много информации, приносящей удовольствие. (Удовлетворение интереса и нахождение логики, как мы выяснили, разбирая третью и пятую особенности, доставляют человеку удовольствие.). То есть, юмор – это мощный источник удовольствия для сознания. Не удивительно, что его часто используют как самоцель, как средство получения приятных ощущений.

Но всё же как-то не верится, что юмор может так уж заметно помочь что-то познать. Ну что такого особенного можно узнать из приведённых выше анекдотов? В них говорится об известных вещах, просто сама форма изложения не стандартная.

Это, конечно, так, но ведь никто и не утверждает, что анекдот или шутка дают исчерпывающую информацию о том или ином явлении. Чаще всего анекдот просто в неожиданной форме представляет уже известную информацию и тем самым помогает лучше понять (обработать) её. Но нельзя отрицать и того факта, что в некоторых случаях именно юмор «информирует» о том, что в рассматриваемой области что-то не так, что-то «не стыкуется». Можно даже сказать, что наличие анекдотов и шуток на какую-либо тему всегда однозначно свидетельствует о наличии в рассматриваемой области чего-то порочного. Причём, это пороки, которые как-то не сразу заметны (иначе не было бы и юмора на эту тему).

Всем известны, например, многочисленные анекдоты про В. И. Чапаева. Эти анекдоты зародились в те времена, когда за них можно было серьёзно пострадать. Но они, что называется, прижились. Почему? Чапаев – герой. Выражал интересы народных масс. Погиб в борьбе за эти интересы. Никто этого не оспаривал и не оспаривает, но анекдоты прижились. О чём же порочном они могут информировать?

Дело в том, что образ этого героя известен по повести Д. А. Фурманова «Чапаев» и по одноимённому кинофильму. И в анекдотах фигурирует не сам Чапаев как таковой, а именно его образ, созданный указанными источниками. Что же особенного в этом образе?

Особенном является то, что при всей его героичности и эпохальности он имеет ряд явных «дефектов», имеющих важное значение, но как-то не очень заметных при «обычном» анализе. Что же это за дефекты? Пожалуй, самым главным здесь является то, что слишком уж у этого Чапаева прямолинейное и бесшабашное мышление (очень часто в стиле небезызвестного поручика Ржевского). Он уверенно и прямолинейно отвечает на любые вопросы, решительно не обращая внимания ни на какие противоречия своего выступления. Например, уверенно заявляет, что он за Интернационал, хотя не знает, что это такое и сколько их всего. Потом, опять же, без малейших колебаний утверждает, что он за тот Интернационал, за который Ленин, хотя, опять-таки, не знает, за какой Интернационал выступает Ленин. И даже не смог вразумительно ответить, за кого же он воюет – «за большевиков али за коммунистов». (Явная нехватка осознанности действий.) Но колебания или сомнения этому образу совершенно не присущи. При таком стиле мышления очень легко встать на любой путь. В других обстоятельствах он мог бы с такой же уверенной лихостью воевать на стороне белых.

Ещё раз обратим внимание, что речь идёт не о реальном Чапаеве, а о его образе, используемом в пропагандистских целях. И означенные анекдоты порождают ощущение, что этот образ явно не образец для подражания, хотя именно таковым он и представлялся во времена зарождения этих анекдотов. Но вот чётко выразить словами все нестыковки созданного образа с идеалом весьма затруднительно. Можно, конечно, дать пространные рассуждения (кстати, мы для примера затронули лишь один из его штрихов), но это будет долго, нудно, путанно и, в большинстве случаев, не убедительно. А шутка в самой короткой форме и как-то естественно заостряет внимание именно на самой сути скрытых недостатков. Как только этот вымышленный образ посредством анекдота «вставляется» в вымышленные же условия, то сразу становится видно, что что-то здесь не так. Как-то слишком уж органично он вписывается в абсурдные ситуации.

Рассмотрим другой образ. Образ маршала Жукова. И снова не будем вдаваться в выяснение характеристик реального человека (свидетельства о нём чрезвычайно противоречивы), а рассмотрим именно образ, созданный многочисленными книгами и кинофильмами, и тоже используемый в пропагандистских целях. Вроде бы, здесь много общего с образом Чапаева: та же прямолинейность и непоколебимость убеждений, решительность суждений, готовность «рубить с плеча». Да и с образованием у Георгия Константиновича слабовато. (Четыре класса школы и кавалерийские курсы.) Но что-то не слышно анекдотов про Жукова. Значит, есть какое-то принципиальное отличие этого образа от образа Чапаева. В чём же оно?

Дело в том, что образ Жукова никогда не трактовался примитивно, однозначно и прямолинейно. Он дан со всеми его переживаниями, сомнениями, мучительными раздумьями, ошибками и т.д. И никогда не преподносился как что-то идеальное, завершённое. В то же время трудно представить себе Жукова в ситуации, где он действовал бы неадекватно, руководствуясь только какими-то заранее выработанными представлениями. (Чапаев «рубит с плеча», не вникая в детали дела, Жуков же, напротив, сначала всё продумает.) Трудно представить, чтобы Жуков, нарочито выпячивая чистоту и открытость своих взглядов, тут же хитрил. (Вспомним, что Чапаев, услышав вопрос, за кого он, «за большевиков али за коммунистов», сразу же ушёл от ответа, заговорив про Интернационал. А услышав вопросы про Интернационал, снова начал хитрить, скрывая свою некомпетентность. А ведь перед этим он произнёс целую речь о том, что его помыслы просты, понятны и открыты.) И в этом образе, при всей его прямолинейности и готовности к решительным действиям, совершенно нет той бесшабашной удали, которая так органично присуща образу Чапаева.

Но речь здесь вовсе не о том, что образ Жукова «положительнее» образа Чапаева. Вся суть в том, что сознание, воспринимая образ Жукова, не улавливает информации о каких-либо вольно или невольно скрываемых пороках. А юмор выявляет именно что-то скрытое, но никак не «степень положительности» или «отрицательности» того или иного персонажа. Если нет ничего скрытого, то нет и почвы для юмора. Даже в случае, если рассматриваемый персонаж уж очень отрицательный.

Существует множество литературных и «киношных» персонажей, которые обладают целым букетом различных недостатков, но ни один анекдот к ним «не клеится». Например, всем известный литературный герой – булгаковский Шариков, вообще состоит из одних только вопиющих недостатков. Он просто омерзителен. Но как-то трудно сложить про него анекдот. А вот, скажем, про Штирлица, – слишком уж положительного героя, – есть масса анекдотов. Почему? Именно «сверхположительность» Штирлица и является его «скрытым пороком», который всячески смакуется в многочисленных анекдотах про него. (Вообще-то, всяких ляпов в изображении Штирлица много, в интернете можно найти целые статьи с детальным описанием этой стороны киногероя.) Конечно, нельзя сказать, что этот «порок» сознательно скрывается создателями образа, просто данный образ получился несколько «не доведённым», а юмор здесь «информирует» именно об этих «недоводках». И когда этот персонаж посредством анекдотов «вставляется» в абсурдные ситуации, в которых его неадекватные действия выглядят вполне естественными для него, сразу становится видно, что в «стандартном» восприятии здесь что-то скрыто от понимания, что-то надо выявить. А вот с Шариковым всё по-другому: все его недостатки хорошо показаны автором рассматриваемого произведения. Здесь нет ничего скрытого, нет ничего такого, что как-то не вписывается в «стандартное» восприятие этого образа (такого, какого и хотел автор). И, как следствие, нет почвы для юмора.

***

Обратим внимание, что в анекдотах про Штирлица смех вызывает не сам персонаж как таковой, а именно логика создателей этого образа. Например, закадровые комментарии, на протяжении всего фильма сопровождающие буквально все поступки Штирлица, сами по себе вроде бы не являются чем-то плохим. Да и сознание воспринимает их как что-то вполне естественное и полезное для понимания сути фильма. Но на эту тему существует масса анекдотов. А это верный признак того, что здесь что-то не так. Что же? Очевидно, то, что, во-первых, их слишком уж много (что само по себе вряд ли можно отнести к достоинствам фильма), а во-вторых, эти комментарии, произносимые чрезмерно многозначительным тоном, слишком назойливо пытаются убедить зрителя в том, что буквально любой, даже самый естественный и безобидный поступок Штирлица имеет глубоко скрытый смысл. И нам, простым смертным, без этих комментариев ни за что не понять всей глубины и многогранности натуры этого героя.

Есть, в частности, такой анекдот: «Штирлиц встал спозаранку. Позаранку была агентом румынской разведки». После первой фразы нам, неразведчикам, конечно же, кажется, что речь идёт о том, что Штирлиц встал очень рано для свершения очередных очень важных дел. И опять мы, бестолковые, ничего не поняли. Если бы не закадровый комментарий, мы, очевидно, так и не догадались бы, чем же на самом деле занимался Штирлиц.