***

Обратим внимание, что в области компьютерной обработки информации нет ни малейших намёков на какие-либо аналоги этому явлению. Такой способностью может обладать только живой ум.

На первый взгляд, эта особенность несколько странная, а зачастую попросту вредная: ведь интересны бывают, как правило, всякого рода бесполезные занятия – хоккей, рыбалка, пикник на природе, развлекательные фильмы, компьютерные игры. А вот интерес к учёбе или, например, к работе не такое уж распространённое явление. В большинстве случаев учиться и работать приходится лишь в силу необходимости, напрягая при этом силу воли и испытывая отнюдь не самые приятные ощущения.

Это всё, конечно, так, но не совсем. А точнее – совсем не так. Если обратить внимание на поведение малолетнего ребёнка, то нельзя не заметить, что ему интересно буквально всё: как мячик подскакивает, как птичка чирикает, как автомобиль едет, как собачка бегает, как листочек выписывает в воздухе замысловатые фигуры. Правда, потом, когда он немного подрастёт, очень многое из того, что было интересно ранее, становится неинтересным. Но появляется масса новых интересов: интересно поиграть в лётчиков, шахтёров, танкистов, водолазов, дочки-матери (для девочек), разведчиков и т.д. Очень интересны сказки и различные детские рассказы.

То есть, даже при самом беглом анализе видно, что круг интересов, во-первых, может меняться, а во-вторых, что самое главное, – здесь просматривается простая закономерность. В чём же она? Если отбросить всякие нюансы и сформулировать совсем просто, то предметом интереса бывает именно то, что не познано, что представляет собой (для конкретного человека, конечно) какую-то загадку. А интерес является, по сути, той движущей силой, которая как бы заставляет сознание познавать мир.

В принципе, это понятно. Но здесь есть и ещё один важный и даже «странный» нюанс (странный с «компьютерной» точки зрения): «ввод данных» в наше сознание, то есть познание мира, происходит определёнными этапами, от упрощённых понятий к более сложным. В нашем представлении это настолько естественно, что даже трудно понять, а в чём же здесь странность? А странность в том, что само понятие «упрощённая информация», её развитие и переход к виду «не упрощённому» абсолютно не поддаётся какому-либо формализованному описанию. По большому счёту он нам вообще непонятен. Давайте разберёмся подробнее.

Понятно, что детские сказки про репку, волка с козлятами, зайчиков, лисичек и т.д., – по факту, являются как бы ложной информацией: зайчики-лисички в сказках разговаривают, носят одежду, живут в домиках. И всякие истории, происходящие с ними совершенно нереальны. Но никто не будет отрицать, что это уже нужные знания: в сознании ребёнка формируется структура мира. Эти «ложные» истории являются необходимым этапом для «взрослого» понимания мира. У человека не бывает в жизни такого момента, когда он отбрасывает всё познанное в детстве как что-то полностью неправильное и начинает познавать мир заново, «по-взрослому». Не бывает «лишних» периодов познания, детские «схематичные» познания это очень значимый этап освоения «взрослых» понятий.

Всё это понятно: посредством упрощённых данных и схематичных понятий ребёнок познаёт мир доступным ему способом, Но что такое «упрощённые данные» или «схематичные понятия»? Для сознания всё ясно, но можно ли представить себе, чтобы в компьютер вводились какие-то «схематичные» и даже неправильные данные, чтобы посредством этого как-то упростить, скажем, формирование определённой базы данных? (Что вообще могут представлять собой такие данные для компьютера?) Ввод данных в компьютер («познание» компьютером нужной информации) не имеет никаких аналогий с познанием человеком окружающего мира.

Это один из важнейших нюансов смысловой формы информации. То есть огромный массив информации может восприниматься сознанием в каком-то схематичном виде (при всей очевидности этого понятия, невозможно дать ему чёткого определения). Для «обработки» информации в таком виде не требуется «больших мощностей», но, тем не менее, такая способность позволяет правильно реагировать на внешние воздействия. Заметим, что и у взрослых людей основная масса информации об окружающем мире представлена в каком-то схематичном, упрощённом виде. Но, во-первых, эти «упрощения» таковы, что могут, при необходимости, развиваться и уточняться, а во-вторых, такое восприятие мира вовсе не усложняет, а напротив, невероятно облегчает ориентацию во всём многообразии информационных воздействий.

***

Кстати, упрощённые детские знания о зайчиках-мишках-лошадках-коровках, получаемые через игры и сказки, хотя слишком далеки от реалий, вовсе не являются какими-то несерьёзными знаниями. Именно они создают в сознании нечто вроде определённой структуры, которая позволяет осваивать окружающий мир. Лев Толстой утверждал, что за первые пять лет своей жизни он познал больше, чем за все последующие годы.

Важность детских игр для развития человека нельзя не заметить, и на это обращали внимание многие известные личности. В частности, русский педагог и писатель Антон Семёнович Макаренко отмечал: «Каков ребёнок в игре, таков во многом он будет в работе, когда вырастет». Польский писатель Корчак утверждал: «Многие детские игры – подражание серьёзной деятельности взрослых». Известный немецкий поэт и драматург Шиллер лаконично заметил: «В игре детей есть часто смысл глубокий». То есть, детские сказки, игры и прочие забавы по большому счёту не пустое развлечение, а специфическая и очень эффективная обработка информации об окружающем мире.

***

Конечно, не только интерес побуждает сознание к познавательной деятельности, ведь, например, познание людьми законов природы это просто жизненная необходимость, которую игнорировать невозможно. Но главная особенность интереса в том, что он как бы инициирует творческую составляющую познавательного процесса. Нереально познать наш мир посредством некоего подобия последовательной записи в мозг какой-то заранее определённой информации. Мир слишком разнообразен, и ориентироваться в нём можно только посредством творческого осмысления различных, зачастую не связанных между собой информационных воздействий. Проще говоря, познание через интерес – это познание творческое, не «прямолинейное». Отсюда столько «причуд» в этой естественной особенности. И едва ли не самая главная в своей нелогичности «причуда» – это интерес к «ненужной» информации. Но ведь творчество, как мы неоднократно отмечали, невозможно «впихнуть» в какие-то жёсткие правила; при этом процессе приходится «перемалывать» много «пустой породы», и никогда нельзя заранее точно сказать какая информация «нужная», а какая нет.

Вообще, в психологии интерес определяется как состояние, побуждающее к познавательной деятельности. И снова заострим внимание на том, что невозможно заранее определить, какая именно информация является «нужной» для «познавательной деятельности», а какая «ненужной». Разве могло бы человечество выделиться из животного мира, если бы никто не заинтересовался ненужными на данный момент способами нанесения наскальных рисунков, красотой строения растений, «магией чисел», и прочими «бесполезными» вещами? Конечно, далеко не каждый человек, занимающийся чем-то практически бесполезным, сделает в конечном итоге значимое открытие, – большинство подобных занятий действительно оказываются «пустыми». Но если бы не было самого этого явления, – интереса к познанию чего-то отвлечённого, не связанного с практической деятельностью, – то вряд ли вообще были бы возможны как научные открытия, так и само развитие человечества.

***

Русский учёный Владимир Иванович Вернадский сказал следующее: «Я вполне сознаю, что могу увлечься ложным, обманчивым, пойти по пути, который заведёт меня в дебри; но я не могу не идти по нему, мне ненавистны всякие оковы моей мысли, я не могу и не хочу заставить её идти по дорожке, практически важной, но такой, которая не позволит хоть несколько более понять те вопросы, которые мучают меня… И это искание, это стремление – есть основа всякой научной деятельности».

И такая особенность сознания – невольная склонность «увлечься ложным, обманчивым» – вовсе не является каким-то дефектом нашей психики. Нельзя забывать, что о творческом процессе определённо можно сказать, пожалуй, только одно: если этот процесс и приведёт к желаемому результату, то это произойдёт только после рассмотрения множества ложных идей, а также возникновения и выявления множества ошибок. «Нужно иметь в голове великое множество разнообразнейших идей, чтобы родить одну хорошую», – заметил французский писатель Луи Себастьян Мерсье.

***

Как бы то ни было, нельзя не обратить внимания на то, что интерес у человека возникает, в большинстве случаев, к чему-то ещё непознанному; иначе говоря, у сознания есть потребность познавать мир. Процитируем некоторых известных личностей. Французский поэт Поль Валери заметил следующее: «Охотнее всего мы говорим о том, чего не знаем. Ибо об этом-то и думаем. Сюда направлена работа мысли». Русский писатель Александр Грин сказал об этом в другой форме: «Потребность необычного – может быть, самая сильная после сна, голода и любви». А что может быть необычным? Только то, что не познано, что не вписывается в рамки наших представлений. Общественный деятель и писатель Древнего Рима Плиний Младший сказал об этой особенности человеческой натуры предельно ясно: «Люди по своей природе любознательны; и ничем не прикрашенное знакомство с фактами прельщает даже тех, кто с удовольствием слушает болтливые небылицы». Английский критик и философ Уильям Хеззлет отметил следующее: «Перестав быть спорной, мысль перестаёт быть интересной». Французский философ-гуманист Монтень фактически утверждал, что отсутствие интереса это ненормальное явление: «Пытливости нашей нет конца, удовлетворённость ума – признак его ограниченности или усталости».