Его брови вновь сошлись на переносице.

— Из-за тебя?

Я посмотрела на него как на дурачка.

— Все, с кем я сближаюсь, в итоге умирают, Габриэль. Или ты не заметил?

— Не глупи. Ты не можешь винить себя в том, что…

— Ты правда хочешь, чтобы я зачитала полный список мертвецов? — огрызнулась я, не давая ему договорить. Не хочу слышать, как он оправдывает меня. Он лжёт самому себе, и мы оба это знаем.

— Я проклята, Габриэль. Всё просто, — я подняла руку, когда он попытался возразить. — Теперь я это понимаю. И я смирилась с этим. Так будет лучше для всех. Я не какой-то там обычный подросток с блестящим будущим впереди, так что надо перестать притворяться. Если я уеду с Тессой, то наберусь опыта, который необходим мне, чтобы заниматься тем, чем я должна.

Какой бы уродливой и болезненной ни была правда, но такова моя жизнь, и я должна перестать делать вид, что я кто-то другой. Моё предназначение — охотиться на демонов и вампиров. Демонов, как те, что убили мою лучшую подругу, и вампиров, как тот, что убил моего отца. И это не то, чем можно заниматься, ведя двойную жизнь, как я пыталась. Нужно целиком посвятить себя этому делу, потому что иначе — если оступиться, замешкаться или потерять бдительность хоть на секунду, — погибнут невинные люди.

И я наконец-то это понимаю.

Он откинулся на спинку стула, переваривая услышанное. Он знал, что я права. Я видела это по его лицу, но в то же время он был встревожен. Переживал, что я не готова к дальней дороге? Или из-за чего ещё?

— Не смотри на меня так, — сказала я, бросив на него ещё один взгляд перед тем, как откусить следующий кусочек. — Я справлюсь.

— Знаю, что справишься, — ответил он без малейшего намёка на сомнение. — Ты сильнейший Воин, которого я знаю. Даже если ты сама в это пока не веришь.

Я почувствовала, как мои глаза увлажнились на этих словах, всего на секунду, после которой я задушила эту эмоцию в себе. Я могу проливать слёзы только от боли. Не от хороших комплиментов.

— Тогда почему у тебя такой тухлый вид? — спросила я, возобновляя разговор, чтобы не застрять на этих словах.

— Просто… — он нахмурился, подыскивая слова. — Вы с Домиником… Вы же…

— Связаны кровью, — закончила я за него и набила рот картошкой.

Я уже думала об этом и решила, что так даже лучше — ещё один уровень боли, которую я ношу в себе. Я ожидала этого. Моя цель — искупить свою вину, и причинять самой себе боль — единственный известный мне способ её достижения.

— Если я смогу это выдержать, то и он сможет.

Он молча обдумывал это, пока я доедала остатки еды. Как хорошо, что он заставил меня поесть.

— Когда ты собираешься сказать ему об этом? — спросил он после долгой паузы, и моё сердце сжалось в грудной клетке.