Я не спрашивал имен тех, кого взял с собой. Но позаботился о том, чтобы они не брали с собой лишнего, а заодно донес до них главное — если кто решит убежать, перебью спину и оставлю лежать жопой кверху в ожидании прихода обезьяньих самцов с херами наперевес. Свой рюкзак я тоже оставил, но прихватил с собой сумку, куда уложил всю электронику и ценную мелочь вроде тех подсказок. Почти наверняка в мое отсутствие в вещах решат пошариться — и не найдут ничего интересного. Перед отходом ко мне подскочил Вункс и шепотом пообещал, что к моему рюкзаку никто даже не притронется. Парнишка неумело скрывал обиду — я не взял его с собой, хотя он вызвался первым.

Смуглый худой гоблин и похожая на него девка двигались по джунглям быстро и тихо. Их не надо было ничему учить, а здешнюю растительность они знали куда лучше меня, обходя опасные виды и не трогая живность. Но чем ближе мы подходили к месту недавней перестрелки, тем труднее это становилось. Влекомые запахом кровавого дерьма, к эпицентру недавних событий спешили твари со всех окрестностей. Щетинистые огромные крысы двигались стаями, туда же спешили альбиносы дикобразы больше метра в холке. Поверху прошло несколько юрких кошачьих мелких тел, а вдалеке раздавался чей-то захлебывающийся насмешливый хохоток. Под ногами непрестанно хрустело и чавкало — лопались жуки и гигантские мокрицы, брызгали прозрачными кишками багровые слизняки. Все живое торопилось от пуза нажраться и заодно очистить джунгли от излишка падали. Мы единственные, кого к эпицентру влек не голод, а интерес.

Там, где караван был атакован обезьянами уже не было ничего кроме покрытых падальщиками трупов. Нам навстречу вымахнул дикобраз со светящими в сумраке зеленоватыми иглами, неся в крупных оранжевых клыках оторванную руку в перчатке. За ним бежал еще один, таща в пасти гирлянду облепленных листьями кишок. Нами они не заинтересовались, пройдя почти вплотную. Рядом с деревом ворчащая масса жадно жрала мертвого ревуна.

Обходя очаги ликующего обжиралова, я продвинулся метров на сорок глубже и замер в густой тени невероятного по размерам дерева, уходящего на десятки метров вверх. Убедившись, что остальные заняли позицию рядом и смотрят в нужные стороны, я достал бинокль, врубил электронный модуль и вгляделся в невнятные очертания чего-то там впереди.

Потребовалось с пару минут, чтобы разобраться в подсвеченной высветленной картинке. Вот остатки колес, вон там разорванная рама, здесь смятая и вбитая в дерево кабина…

Грузовик.

На дороге взорвался грузовик. Взрыв был такой силы, что машину разорвало и разбросало на десятки метров, рядом с дорогой выбило нехилую воронку, а со здешних растительных небес обрушило херову тучу толстенных ветвей.

Если сопоставить все известное и увиденное, то получается, что машина двигалась нам навстречу со стороны Клериатиса. Судя по карте Вункса эти обезьяньи дебри выглядят неравнобедренным треугольником, вторгаясь в обычные джунгли острым клином — дорога проходила через этот клин. Грузовик миновал почти весь путь, считай добрался до границы, но вместо того, чтобы ускориться, зачем-то съехал на мягкую обочину там, где имелось для этого места и… взорвался. При этом взрыв был крайне мощным. С части огромных деревьев кору сорвало почти полностью, а древесину глубоко излохматило. Глубоко ушедшие в землю древесные колонны устояли, но вряд ли выживут после таких повреждений. Так сильно мог случайно рвануть разве что перевозимый опасный груз — промышленная взрывчатка, боеприпасы… Или же взрыв был умышленным. Правду можно установить только глубоким изучением оставшегося от машины горелого металлолома, но я этим заниматься не стану. Равно как и изучением примерно трех-четырех десятков мохнатых трупов, разбросанных вокруг воронки. Часть из них еще дымилась, часть навеки стала костяным украшением побитых деревьев, остальные вспахали землю или разлетелись вкусными мелкими кусочками, уже частично пожранными прибывающими и прибывающими падальщиками. Точное количество погибших от взрыва гоблинов и обезьян уже не сосчитать. Но раз дохлых ревунов так много, значит, у них было время обнаружить остановившуюся машину, а затем подойти вплотную. Тогда-то и рвануло…

Медленно ведя биноклем, не забывая поглядывать вверх, я убедился, что рядом нет ни одной живой обезьяны. Издалека, из глубины леса Черных Великанов, доносились отголоски уже знакомого рева. До источника не меньше километра. Возможно, там расположено их главное логово — и как раз там и могла вестись раздача дробовиков, равно как и обучение стрельбе и перезарядке.

Не увидев больше ничего интересного, я подал знак, и мы двинулись обратно. Так пока и не пригодившиеся гоблины не могли скрывать нервозности, но панику пока сдерживали. Значит, выбрал я их правильно — еще не утратил старых навыков. И выбрал благодаря именно собственному опыту и навыкам, а не чьей-то подсказке. Было у меня стойкое, вот прямо очень сука стойкое предположение или просто смутное ощущение, что до этого я мог при выборе тех или иных союзников получать какую-то неявную даже для меня подсказку из установленных в башке нейрочипов.

Увидел я, к примеру, искалеченного Рэка — и нейрочип подал сигнал, что этот кусок дерьма может превратиться в очень стойкого умелого бойца. А как иначе? Ведь система была в курсе характера Рэка и знала о его агрессивности и упертости. Идеальный кандидат в отряд гоблина Оди…

Это, конечно, просто стойкое ощущение, но в том числе чтобы избавиться и от него, я настоял на полном выковыривании из башки электронного изюма. И после этого столкнулся с медленно утихающим внутренним сомнением в собственных силах и какой-то обделенностью… Возможно именно это испытывает младенец, отлученный от материнской щедрой успокоительной сиськи? Хотя система мне далеко не мать…

Все эти мысли вылетели из головы, как только я услышал над головой приглушенное хриплое оханье. Развернувшись, толкнул гоблинов назад и развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть сначала упавшее вниз безвольное тело, а затем следом приземлившуюся и снова болезненно охнувшую огромную косматую фигуру.