Кое-что мне рассказал разносчик чая и сигарет, что уже успел заметить, как я в очередной раз подбрасываю на ладони пару патронов – один из видов здешней валюты – и торопливо брел ко мне, стремясь опередить конкурента – бабищу с подобием жирных опухолевых крыльев за спиной. Эти крылья она покрыла уродливой росписью татуировок и обмотала новогодней гирляндой, чей конец уходил в приткнувшийся между опухолями малый рюкзак. Сейчас вет не горел, но вот к сумеркам, похоже, сюда спустится жирный мута-ангел со светящимися крыльями… Она тоже торговала чаем, сигаретами, подтухшим перекусоном и сплетнями. Все это добро она возила в уличном лотке мороженщика, поставленного на высокие колеса. Все кроме сплетен – их она таскала в покрытой огромными бородавками голове.

Официальным баблом здесь было песо – кто бы сомневался – а еще всегда ходовым товаром, а следовательно, валютой, здесь были медикаменты, патроны и, конечно, перфорированные пластиковые карты с номерами. Последние почему-то назывались козырями и их почему-то не находили, не зарабатывали, а выбивали… Откуда нахрен выбивали? И чем? Тупыми головами?

– Чаю? – разносчик подобострастно улыбнулся, показав редкие гнилые зубы – Сигаретку?

– Ага – кивнул я, бросив патрон с крупной дробью этому недомуту в серой от грязи майке и рваных штанах.

Вытащив из протянутой пачки одну сигарету – благодаря Хорхе я уже знал, что это служит знаком уважения и доверия, что тебе протягивают всю пачку, а не подают одну сигаретку – я подкурил от огонька зажигалки, дождался, когда однорукий осторожно подаст мне мутный стеклянный стакан с инфернально алым чаем и, сделав глубокую затяжку, запил ее мелким глотком горького отвара. Курили здесь все поголовно – когда имелось курево. Ну да… когда вечно грозит смерть, о вреде курения особо думать не станешь. А я курил чтобы убить время и чуток затесаться в общие серые ряды. Обжигающий вяжущий чай, затяжки сигареты без фильтра, двухдневная щетина, злая харя и накинутое на плечи драное одеяло – идеальные помощники в этом деле. Многие уже знали о пришлом отряде, но не все пока знали нас в лицо. Еще многие пытались углядеть в моем теле следы раздутости или ущербности, а не находя, присматривались уже внимательней – людов здесь не так уж и много. Кое-кто совался познакомиться, но нарвавшись на мой взгляд тут же сдавал назад и отказывался от этой глупой мысли. Лишь один решил показать свой крутой нрав и заорал что-то вроде «Какого хера ты смотришь так дерз…?!». Закончить фразу он не успел, ибо вдруг решил прилечь вздремнуть у моих ног. Со словами неумелых извинений дружки утащили дебила и скрылись в здании, легко найдя контакт с «красными», которые пускали внутрь далеко не каждого, даже если они были готовы внести установленную таксу в размере одного песо за входящее рыло.

– Слышал пара недомутов сдохла… – осторожно заметил торговец чаем, суетливо наводя порядок на висящем на его шее лотке – Из тех, кого вы набрали…

– Ага – равнодушно отозвался я и сделал еще один глоток, наблюдая за нетерпеливо переминающимся в очереди Рэком, с трудом сдерживающимся, чтобы не раскидать мнущихся трусливых упырков, ждущих, когда на месте уже взятых задания появятся новые легкие.

Смешно…

Чтобы захапать задание надо было коснуться его «липучки» на экране. И потому примерно двадцать взрослых рыл стояли перед мерцающим экраном с вытянутыми перед собой руками, будто салютуя невидимому правителю.

Гоблины ждущие системной подачки…

Гоблины надеющиеся урвать легкую и не слишком рисковую работенку…

– Новых найти будет нелегко – продолжил гоблин в грязной майке, даря мне осторожную улыбку – Я могу посоветовать… есть пара шустрых бабенок… уже в возрасте, но…

– Видишь вон ту злую девку? – я указал взглядом на мечущуюся по площади Ссаку, таскающую за собой трясущего гоблина с крепким сердцем и упругими хромосомами.

– Агась…

– Ей и сватай своих шустрых бабенок.

– Она возьмет?

– Возьмет – хмыкнул я, глядя на то, как Ссака едва не удавила жирного недомута с ногами тумбами – И поторопись.

– Еще чаю? Угощаю.

– Че так щедро? Или помои подешевели?

– Серьезного люда видно издалека… сэр…