Дверь машины открылась, и мужчина быстро вышел.

– Где он?

– Пару минут назад барахтался, но уже ушел под воду, – говорю я на нервах и, перехватив его взгляд, уточняю, – я не могу плавать… Немного только могу держаться на воде.

Мы вместе встали у набережной и смотрим на воду. Кроме нее ничего не видно. Течение благо не сильное. Может еще он выплывет.

– Нужно спасателей вызвать… У вас есть телефон? – говорю я, а сам начинаю в поисках телефона бить себя по карманам. Опять, как назло, забыл взять с собой.

– Да. А как звонить в службу спасения?

– Не знаю… Наберите один-один-два.

Пока он звонит, я подхожу еще ближе к воде, как будто это что-то изменит. Кроссовки свисают с бетонной набережной. Полметра вниз, и вода плещется, тихо ударяя о плиты. Узкая, неглубоко утопленная плита хорошо видна. За ней вода – сплошь темно-серая муть. Я пытаюсь хоть что-то увидеть, но ничего не получается. Одно колыхание воды на поверхности. Обернулся. Около машины стали собираться люди. С десяток человек обсуждает, что произошло. Откуда все они взялись? Вроде пару минут назад, как нарочно, никого из них не было, и на тебе, разом столько появилось. Еще останавливаются машины.

Я снова всматриваюсь в воду. Как же так? Ведь только что я держал его за куртку и был на все сто уверен, что вытащу этого придурка. Какой-то миг, и все пропало.

Нужно было мне в детстве вместе с остальными друзьями со двора пойти на секцию по плаванию. Тогда все записались, правда, через пару месяцев так же дружно бросили, зато хоть научились плавать.

Подошедшие люди принялись расспрашивать у меня, как и что произошло. На автомате им отвечаю, что, мол, я пробегал и увидел, как парень прыгнул с моста. Не знаю, почему я так говорю, наверняка боюсь признаться, что не смог его удержать, не смог оградить, не смог спасти.

Жалко, что у меня нет с собой сигарет, никогда не беру их на пробежку. Мне до безумия хочется прямо сейчас закурить и втянуть в себя побольше табачного дыма.

Пара человек забежали на мост и оттуда стали высматривать. Еще несколько встали около меня. Но я отчетливо понимаю, что все кончено, ничего не вернешь, драгоценное время упущено. Вновь оборачиваюсь. У дороги стала собираться большая толпа. Остановилось с десяток машин. Часть обсуждает, что произошло, другие подходят к набережной в попытке увидеть утонувшего парня или просто поглазеть на то, что случилось.

«Все кончено, уже не спасти», – говорю я сам себе. Продолжать дальше стоять, теша себя надеждой, бессмысленно. Я отчетливо это понимаю и ухожу. Иду в сторону дома. Я отчетливо чувствую, как от шока сильно бьется сердце. Лицо парня до сих пор стоит перед моими глазами, как пелена. Его безумные крики я продолжаю слышать в своей голове.

Дома я первым делом разделся, покидал вещи в гостиной на диван и пошел в душ. Прохладная вода приятно смывала проступивший пот вместе с частью полученного стресса. Вроде успокаивала понемногу.

Я сварил кофе, сделал пару бутербродов с плавленым сыром и колбасой. Завтракал быстрее обычного. Горячий кофе обжигал, но я даже не сразу это почувствовал.

После я снова пошел в ванну. Почистил зубы и еще раз умылся холодной водой. Снова я вроде остудился, но адреналин от пережитого до сих пор нещадно гонял кровь.

Если бы я хоть со стороны видел, издалека, как он в воду упал, тогда было бы не так обидно, что ли, а так… Отчетливо понимаю – не моя вина, но внутри такое чувство гложет, что будто сам проступок совершил.

Я вышел на балкон и закурил. Наш дом построен еще в сталинское время, так что двор давно обжитой, обильно засажен старыми высокими деревьями, сквозь которые в глаза пробиваются солнечные лучи. Легкий прохладный ветерок приносит запахи растений вперемешку с городским смогом. Щебетания птиц уже почти совсем не слышно. Их сменил доносящийся с шумной улицы негромкий гул машин. Внизу из подъездов выходят люди. Многие ведут за руки детей в садики-школы. Доносятся крики малышни и торопящих родителей. Все буднично, как всегда. Жизнь идет своим чередом, и ничего не останавливается в этом мире.

Докурил, но возвращаться в квартиру мне совсем не хочется. Достал вторую. В голове вновь раздались крики парня. Часть моего сознания снова прокручивала то, что случилось. Вспомнилось, как он кричал про наш мир и всучил мне какой-то перстень. Только сейчас я вспомнил о нем. Именно из-за перстня так случилось. Не отвлекись я на него, бы все равно его вытащил. Что в этом перстне особенного? Что заставило его свихнуться? Кстати, а куда я его подевал?