Рука Хестер дернулась так, будто Императрица хотела прикрыть шею.

– Если что-то пойдет не так, Милли выпустит вверх салют. И тогда ты придешь и всех нас спасешь.

В последнюю фразу не поверила даже Милида:

– По меньшей мере опознаешь трупы и проследишь, чтобы руки, ноги и головы были совмещены с правильными туловищами. Не то чтобы мне чем-то не нравилась императорская усыпальница… Но все же предпочту быть отправленной маменьке с папенькой.

– Очень смешно, – мрачно отозвалась Вайолин. – Идите, скоро придет Грег. Я попросила его посидеть со мной, пока я охраняю твой сон, Хестер.

– Мой сон?

– Тебе снятся кошмары, и тебе проще, если рядом мы. Милли дремлет в кресле у твоей постели, а я дежурю ночью. На следующую ночь настанет моя очередь дремать в кресле. – Волчица была недовольна тем, что приходилось лгать истинному. – Идите, пока во мне взыграли верноподданические чувства.

Милли, уже стоявшая у двери, недоуменно обернулась.

– Но ведь верноподданические чувства – это хорошо, разве нет?

– Нет, – рявкнула Вайолин, – самый правильный поступок – это никуда вас не отпускать, закрыть, наводнить парк бойцами и взять некроса в плен. А уже после этого разговаривать разговоры!

Хестер, понимая, что волчица в чем-то права, поспешила покинуть собственную гостиную. Они с Милли прошли сквозь кабинет, сквозь пустой коридор…

– Кстати, тут ты должна вывесить картины любимых художников. Эта часть покоев должны быть всегда доступна придворным, чтобы они могли проникнуться твоим художественным вкусом, – выдала вдруг Милли. – Это я подслушала.

– У меня нет любимого художника, – буркнула Хестер.

– Но картину же ты купила, – напомнила Милида.

А леди Аргеланд уже давно и думать забыла про то полотно!

– Вот и проследи за этим, – поддела подругу Императрица.

– Будет сделано, Ваше Императорское Величество, – выпалила Милли и дурашливо выпятила грудь, изображая гордого и бравого вояку. – Я, кстати, тут кое-что припрятала.

У портального зеркала на выходе из покоев Императрицы стояла… Корзинка?

– Мы идем на пикник, – Милли гордо улыбнулась, – а если кто-нибудь спросит, почему ночью, то мы скажем, что это маленький каприз Императрицы.

Хестер фыркнула: