— Господа курсанты! — раздался наконец голос взрослого человека, и в поле моего зрения быстро вошёл седовласый маг с чуть сгорбленной спиной. — Довольно! Вы позорите свои фамилии!

Это сработало. Все как-то резко присмирели и потупились. Звягин слез со стола, снял китель и принялся с сокрушённым видом его рассматривать. После падения на стол без стирки было не обойтись.

— Господин Звягин! — посмотрел на него маг. — Ваше поведение недопустимо.

— Я не виноват! Я... пострадал! — воскликнул Звягин. В качестве доказательства встряхнул испачканным кителем.

— Я видел всё с самого начала! — отрезал маг. — Вы позволили себе издеваться над своим товарищем.

— Да он мне не...

— Попрошу вас воздержаться от слов, о которых потом придётся жалеть! Я сегодня же отправлю вашему отцу подробный отчёт о случившемся. Леопольд Сергеевич очень просил держать его в курсе относительно вашего поведения.

Звягин побледнел.

— Или же вы предпочтёте самостоятельно ответить за свои поступки? — вкрадчиво спросил маг.

— П-предпочту с-самостоятельно, — сразу начал заикаться Звягин.

— В таком случае вы на сутки отправитесь в карцер, после чего принесёте господину Пущину извинения.

— Да, разумеется! — В голосе Звягина прорезался неподдельный энтузиазм.

И тут вмешался новый голос. До отвращения мне знакомый.

— Всеволод Аркадьевич, вы кое-что забыли! — К месту происшествия подошёл с царственной осанкой Илларион Георгиевич Юсупов. — Господин Данилов позволил себе рукоприкладство.

— Он защищал товарища, — возразил Всеволод Аркадьевич.

— Так ли? Насколько я успел заметить, господин Звягин понёс куда больший урон, нежели... господин Пущин. — Перед словом «господин» Юсупов выдержал презрительную паузу. — Господин Данилов! Ваше поведение не достойно белого мага! Вы также проведёте сутки в карцере, после чего принесёте извинения господину Звягину. Господа наставники! Будьте любезны сопроводить провинившихся.

Откуда-то мгновенно нарисовались наставники и увели Звягина и присмиревшего Данилова.

Ну, как «увели». Не было ни заломленных рук, ни «браслетов», ни даже рукоприкладства. Одно сплошное: «Пожалуйте-с, сюда-с, не сочтите за грубость». Чудно́...

— Ну вот, — сказала Полли, когда оба преподавателя удалились. — Надо было тебе вмешаться! А теперь, получается, некого брать в команду.

— Да ну? — усмехнулся я. — Господин Пущин!